Обреченный на жизнь

**~ЛЮТЫЙ~** » 11 окт 2011, 18:07 » #444773

Уважаемые форумчане, представляю свою первую пробу пера.
Произведение будет состоять из нескольких частей, выкладываю первую, если понравится напишу следующие

Повествование от первого лица, персонажи вымышленные с некоторыми автобиографичными врезками,
и частично реальными событиями. :thank

**~ЛЮТЫЙ~** » 11 окт 2011, 18:08 » #444774

...
...................Обреченный на жизнь

...........................Часть первая

Не спеша постукивали колеса вагона, кто-то в тамбуре шутил так, что смех доносился аж до купе. По соседству, за белой стенкой, ребятня играла в карты, а их родня спорила о том, "кому на Руси жить хорошо?" Эх, как часто посещали меня похожие думы, да вот только сейчас голова была забита совсем другим. Вся эта возня и кутерьма потихоньку сходили на нет, в голове было только одно: как встретит меня этот далекий край, как поведу себя я сам, сломаюсь или нет, на сколько я готов к неожиданному и таинственному повороту судьбы.
Время ночь. Все пассажиры уже давно спят, только мне мысли не дают спокойно уснуть, а поспать надо. Впереди то, зачем душа позвала меня: первый день богатый впечатлениями, а, может быть, и сразу разочарование? Стою в тамбуре, курю, чувствую, что сон подкрадывается, и надо бы не упустить момент. Тушу сигарету. Спать.

Отблеск подстаканника и шум чайной ложки разбудили меня... Приоткрыв глаза, понимаю, что уже утро, и момент прибытия настолько близок, что от волнения и легкой прохлады купе пробежала дрожь по телу. Сосед Александр предложил отведать чаю. Соглашаюсь. За чашкой чая, а точнее стакана, Александр поделился своим семейным счастьем: у него родился внук, и он едет к сыну, которого уже не видел шесть лет. Радость прорисовывалась на его довольно суровом лице, а когда он улыбался - это был совсем другой человек: мелкие морщинки так и сияли, словно лучики солнца бегали по его лицу, а глаза превращались в маленькие огоньки.

До прибытия оставалось пятнадцать минут. Собираю не спеша свои вещи, проверяю, не забыл ли что, а колени предательски трясутся: неизвестность пугала больше всего. Стоя в тамбуре, глядя в окно, не понимаю, может пропустил уже. Никаких признаков приближающегося населенного пункта, только лес да поваленные в кучу деревья. Странно, как же так? Не должен был прозевать свою остановку. И только проводник меня успокоил: "Через пару минут увидишь своё место обетованное", и как-то недружелюбно усмехнулся. И вправду, показалась парочка покосившихся изб, какой-то уж больно редкий заборчик из жердей, большой деревянный то ли склад, то ли курятник, в стенах которого были такие щели, что солнце насквозь пронзало его лучами. Поезд почти остановился, и показался перрон, точнее, что то на него похожее. Парочка потрескавшихся плит с торчащей местами арматурой. Остановился... Спускаюсь по ступенькам на перрон. Проводник любезно подал мне мой рюкзак и тот скарб, что не уместился в столь большем рюкзаке. Хотел сказать "спасибо", но тут хлопок двери меня одернул, а счастливый проводник помахал мне рукой из уже набиравшего ход поезда.

То, что я увидел, поразило меня до глубины души. Я один на этом убитом перроне, напротив через рельсы глухая стена леса, с моей же стороны где-то вдалеке виднеется дом с торчащим на крыше то ли флагом, то ли просто какой-то ветошью. Обшарил все глазами, заметил тропинку, сложилось впечатление, что по ней никто и не ходит. Больно уж поросла она всякой травяной порослью. До дома, что видел с перрона, около полукилометра. Иду не спеша, да и ноша не позволяет, сырая трава опутывает ноги, словно вяжет веревками, но еще немного усилий, и выхожу на широкую дорогу, точнее колею. Пройдя по ней, упираюсь в то сооружение, что видел с перрона. Большое одноэтажное здание с огромным чердачным помещением, крыльцо давно уж покосилось, окна заколочены "крестом", дымоход развалился, да так, что кирпичи как мозаика распластались на крыше, и получилась какая-то причудливая форма. С торца заметил табличку, на которой кроме аббревиатуры СССР ничего не читается. За этим странным доминой, редколесье с хорошей добротной тропой, по которой словно змеи расползлись коренья деревьев. Сквозь деревья стали отчетливо видны дома с многочисленными хозяйствеными постройками и неуклюжими заборчиками. Через десять минут напротив первого дома наблюдаю маленькую девчушку в резиновых сапожках, играющую со щенком лайки. Пройдя еще пару домов, натыкаюсь на старый строительный вагончик с табличкой "Магазин", которая изрядно потрепалась и давно уж не носит тот смысл, что раньше. Вдруг слышу кашель, раздающийся подле меня, и, обернувшись, встречаю жителя этой забытой цивилизацией деревушки.

"Добрый день! Не подскажите, как найти дом Фоминых?" Тишина... Повторился... И только сейчас понял, что предо мной глуховатый старичок, опирающийся на палку, не расслышал меня. Подошел ближе, мой вопрос был услышан, но ответа не поступило, только встречный вопрос: " А каким ветром вас сюда занесло?" Рассказав вкратце, что да как, я получил ответ на свой вопрос, и был направлен жестом поднимающейся палки в дом, что находился еще в метрах ста от меня. Попрощавшись со стариком, отправился строго по направлению "деревянного жезла".

На крыльце встретила меня женщина, лет сорока пяти на вид, и пояснила, что Петр Арсеньевич будет через час, а мне велела проходить в дом. Вошел в дом, предо мной оказалась огромная скамья, на ней легко бы уместилось восемь, а то и девять здоровых мужиков. На стене весело множество различной одежды: от летних безрукавок, до зимних длинных полушубков. Все они были изрядно поношены, но как-то по-своему чисты и добротно подлатаны. По левую сторону находились два окошка, а под каждым из них располагался стол со скамейками небольших размеров. Столы были засаленные, имели на себе многочисленные порезы и странные углубления по краям. Сразу было понятно, что на них какие-то промысловые работы делают. Перешагиваю через порог, попадаю в светлую большую, даже скорее огромную, по квартирным меркам, комнату. Четыре окна освещали её словно яркий луч прожектора. Сразу почувствовался запах "доброго" русского дома. Утвари было совсем немного: большой стол возле окон с такими же большими скамьями, комод внушительных размеров, современный по отношению к комоду шкаф, полки с книгами и какими-то, доселе не виданными, сувенирными изделиями, ну и, конечно же, величавая русская печь. Она расположилась так, что свет из окон отражался от её белых слегка потертых стен и наполнял всю комнату добрым теплом и уютом.

После переживаний и почти бессонной ночи я так и уснул, сидя в углу, на небольшой, но широкой табуретке. Только звонкий голос хозяина и его товарища заставили меня очнуться.
Петр Арсеньевич нес в руке берестяную корзину, в которой, судя по запаху, находилось что-то очень вкусное, напоминающее детские годы. От изумления и неожиданности мы оба замерли, только мышцы на лице едва подергивались, выдавая наши волнения. Такая встреча, с мало знакомым мне человеком была по истине, чем-то сродни чуду. Буря эмоций и переживаний сошли на нет, и, наконец, мы разговорились.

С Петром я познакомился, когда по весне попал в областную больницу. У меня был банальный бронхит, а его скосил недуг сложнее - пневмония. И вот, лежа в этом заведении, мы коротали вечера, рассказывая друг другу о своей, порой не легкой, жизни. И одним таким рассказом он дал мне повод собраться к черту на кулички и приехать. А суть его была в том, что давным-давно один человек приехал в их края, чтобы познать суть бытия человеческого, узнать - для чего он создан, и почему ему все позволено? В древних сказаниях, по его словам, говорилось о чудотворящем месте, где раньше обитали древние норды.

И, по его подсчетам, это место находилось недалеко от деревни в которой проживал Петр Арсеньевич. Мол, в этих местах есть суть земли русской и души человеческой. А по прошествии многих лет, то место, куда он отправился, стало странной молвой славиться. Мол, кто с чистым сердцем и душой придет, тот наберется богатств духовных и знаний, что другим не подвластны. А кто в сером обличье покажется, тот не будет дней счастливых испытывать и недугами покроется с головы до пят.

Меня это повествование Петра даже как-то сперва и не заинтересовало, да и позабылось вовсе, если бы не те обстоятельства, что произошли за последнее время. Сначала начались проблемы в семье, потом на работе, а потом и вовсе все наперекосяк пошло. Вот и вспомнились слова Петра Арсеньевича, да приглашение его пожить вдали от городской суеты и разврата людского.
Так я и поступил: собрал вещи, и вот я тут...

Разговаривали мы с Петром аж до самой ночи, да и под чарку "местного" время пролетело незаметно, а душа развернулась, как будто с самым близким тебе человеком говоришь.
Утром, уже привыкший и окрепший от переезда, я с Петром отправился во двор. Как он был рад, что к нему приехала целая пара крепких рабочих рук. Местных-то мужиков, в здравом уме да с трезвой головой, днём с огнем не найдешь. Спилась деревенька по-тихому, а кто пошустрее, так в город сбежали. Да Петр и не осуждал ни тех, ни других. Время тяжелое для деревни было в ту пору.

Помог Петру у сарая крышу подлатать, у дома крыльцо обновили, больно уж оно ветхое стало за столько лет, того и гляди - под ним окажешься. После рабочего дня сели за стол, так сказать, это дело обтяпать, тут-то и спроси меня Петр про цель моего визита. Немножко помявшись, все ему и рассказал, что мол, заманил его рассказ про того человека древнего, авось и в правду есть такое место, и что хотелось бы найти его.

...........................Часть вторая

Долго шел тот разговор, мне даже сначала показалось, что Петр хочет меня отговорить от этой идеи. Только, наверное, поняв до конца мои эмоции, переживания, видя огонь в глазах, согласился помочь в приготовлении к долгому и изнуряющему походу. Попросил показать свое снаряжение, которое собиралось мной еще в городе.

Больше всего его порадовал мой современный рюкзак с отличной анатомической системой, множеством различных карманов и отсеков. "В такой баул влезет половина моей хибары", - шутил он. Ну а, посмотрев на мои вещи, долго смеялся и говорил, что, поди я с ними в лес, точно не пропаду, а вот провалиться под землю или болотину - как раз плюнуть. Ведь весу было настолько много, что поднять его одному - это целое искусство. Скинув лишние килограммы, Петр мне дал с собой какой-то флакончик с жидкостью от комаров, сказав при этом, чтобы расходовал умеренно. Странно, зачем? У меня и так было три баллона спрея и спиралей куча. Вручил нож, на котором виднелись отметины от каких-то острых предметов, но он был настолько остр, что папиросную бумагу резал идеально. Ну вот, вроде все вещи были одобрены, рюкзак был готов к покорению тайги. "Рюкзак-то готов, а вот готов ли я?" - очередной раз прозвучало в моей голове. Может послать все это в дальний угол, да пожить с Петром в теплом уютном доме, попить "местного", походить на рыбалку, попеть песен, отоспаться?
Нет, что-то все-таки тянуло меня в неизведанное, к невидимому обычному глазу человека.

Вечерело, Петр Арсеньевич давал последние напутствия и все что-то рисовал, то ли чертил на столе. Затем, закончив это дело, подозвал к себе и показал карту. У меня точно такая же есть, говорил я ему. Он велел мне присмотреться. И тут я увидел многочисленные: черточки, кружочки, квадратики, галочки, звездочки, нанесенные карандашом на теле карты. Пояснив мне, что они обозначают, протянул мне блокнотик с описанием всех обозначений и словесным описанием некоторых лесных районов. Сложив карту в планшетку, Петр протянул мне свиток какой-то жёлтой бумаги. Оказалось, что это копия карты, которая якобы была обнаружена во время войны русскими солдатами у немецкого офицера, а датировалась она аж 1334 годом. На счет даты ходили большие споры, а вот на карте необычайно четко и выверено были обозначены многие лесные и водные объекты данной области. Петр признался, что и сам ходил по этой карте в леса, да так ничего необычного и не нашел.

Жизнь деревушки была настолько тиха и незыблема, что и я за прожитые в ней три дня не заметил того, что могло бы привлечь сюда путника, ищущего миротворческие истоки. Спокойствие и красота природы настолько пленили меня и мое сознание, что весь страх и переживания, наполнявшие меня перед отъездом, канули в Лету.
Наступил глубокий вечер, и, как по мановению волшебной палочки, мой мозг погрузился в сон.

Утром на удивление я проснулся раньше Петра и, пытаясь не разбудить его, тихонько прокрался по комнате, чтобы испить водицы, да не тут-то было, все-таки разбудил. Он мне признался, что плохо спал и все думал, как я отправлюсь на свои поиски. Но чему быть, того не миновать. И вот лёгкий завтрак, крайние сборы, всё готово.

Прощаемся. Хозяин обнимает меня и вручает мне небольшой прозрачный камушек продолговатой формы, похожий на янтарь, объясняя, что ещё бабушка передала ему. От различного рода болезней, мол, помогает и не дает с пути праведного сбиться. Попросил обязательно вернуть по возвращении, и с легкой улыбкой похлопал меня по плечу. "Ну",- произнес я, и слова кончились, такое со мной впервые, как будто навсегда провожал он меня. Не люблю долгих прощаний, и ноги понесли меня по тропе в сторону высокого елового леса.

Первые километра три шлось легко, глаза шарят по сторонам, лес чистый, воздух легкий, прозрачный, кругом щебетание птиц. Всего прошёл с километр, с непривычки подустал, решил перекурить да и глянуть на карту, что дал мне Петр Арсеньевич. Ага, вот и до первого ручья осталось меньше шестисот метров, а дальше по ходу должен быть сосновый бор. Надеваю рюкзак на плечи и вперёд. У ручья замечаю следы от сапог, судя по размеру - детские. "Наверное, детишки бегают по лесу, ягоды собирают",- подумал я.

Перебрался через ручей, перемахнул за холм, и как по расписанию моим глазам предстал величавый сосновый бор. Вот уж точно "сосны до небес", такие высокие и ровные впервые вижу, окидываю их взглядом, даже голова закружилась, а в бору как будто кто-то с метлой прошелся - чистота, даже шишки, опавшие с иголками, лежат, словно кем-то аккуратно сложены.

Через часок чувствую, что пора остановиться, да и сосняк закончился, а спереди мелкие берёзки, да непонятные кусты заредели. Присел на поваленное ветром дерево, оглянулся по сторонам, закурил, думаю. Судя по карте, через триста метров болотце небольшое, за ним бурелома километра два с полтиной, а там и до охотничьей избушки Арсеньевича недалече. Легкий перекус салом с хлебом и прохладный морс из брусники пришелся как раз кстати. Перебирая уже немного подогнутыми ногами к краю болотца, замечаю все те же детские следы. Думаю, вот же сорванцы, как далеко в лес то бегают, и не боятся ничего. А чего им бояться-то? Места-то здесь вон какие! Ни души на квадратные ...цать километров. Да и вряд ли кто обозленный найдется, что ребенка обидеть сможет. С этими мыслями и полез через бурелом.

Лес видно, что старый: большие, тёмные, местами почерневшие деревья грозно склонялись над землей, листва на них была как будто неживая, или совсем еле живая, грязно-желтого цвета. А хвойные имели какой-то угнетающий коричневый цвет. Тропа тут и оборвалась, пришлось ориентироваться по компасу. С трудом перелезаю через массивные стволы поваленных деревьев, стало понятно, что долго так идти невозможно, придется отдохнуть. Взглянув на часы, очень удивился: то ли часы с ума сошли, то ли, действительно, время бежит здесь в три раза быстрее. Отставить отдых, надо успеть к вечеру добраться до избы Петра. Вот и замаячил просвет среди дремучего царства вековых великанов. На выходе решил всё-таки устроить перекур. Благо идти оставалось не много с полчаса, по словам Петра. Пока полз в карман за спичками, кто-то очень небольшой, и по своей сути неприветливый умудрился нагадить на мою почти новенькую панаму. Подняв голову, приметил эту вредоносную птичку, но так и не разобрал что за "порода". Хотел было запустить в неё палкой, да не тут-то было, рюкзачок не дал сделать хороший замах. Птица улетела, но по её громкому стрекоту, понял, что обещала вернуться.

Перекинувшись с ней парой крепких словечек, побрел дальше. По пути встретилась неглубокая яма, полная то ли шерсти, то ли пера, но явно виднелись белесые кости среди всего этого перемешанного с землей добра. Мелкая дрожь пробежала по телу. Ускорил шаг и выскочил на совсем узенький ручеёк. Вспомнил слова Петра, и подался вдоль по левую сторону. Ручеёк со временем превратился в полноценный ручей, а среди деревьев завиднелось то самое озерцо, где и стояла изба, когда-то построенная еще отцом Петра.

Подошел к краю озера, сразу же почувствовалась прохлада - так хотелось ополоснуться этой чистейшей водицей, но надо было пройти совсем чуть-чуть до избы, а там уже можно...
И настал долгожданный момент, когда можно скинуть с себя до боли тяготившую ношу, присесть возле озера и спокойно полюбоваться красотой местных широт. Озерко не большое, но по словам моего уже, не побоюсь этого слова, закоренелого друга, очень даже рыбное.

В этот же день рыбки половить не пришлось, да и некогда было. Выйдя на небольшую полянку, покрытую невысоким мхом и травой похожей на клевер, я увидел ту самую избушку. «Вот это да!» - разинул я рот. Мое представление о ней было несколько другим. Она оказалась совсем даже не маленькой, а, по лесным меркам, даже большой, но годы брали свое. Бревна уже почернели, и в некоторых местах у нижних венцов проглядывала труха, но от этого она не смотрелась обветшалой, а только как бы подчеркивала свой величавый статус полноценного обитателя здешних мест. Крыша была уже подлатана Петром, мастерски обтесанной дранкой, а труба, похожая на водосточную, величаво и необычайно прямо для лесных изб смотрела в небо. Два небольших окошка были закрыты ржавыми листами железа и создавали какое то зловещее впечатление, ну да ладно, пора и внутрь заглянуть. Дверь избы была как будто заколочена, по крайней мере, такое было первое впечатление. Что наводило на какие-то жуткие мысли. Откроешь, а там... Да мало ли что, места-то вон какие глухие.

Набравшись смелости, с дубиной в руке, открываю дверь. Темно, ничего не видно. Достал из рюкзака фонарик, всматриваюсь, оказалось это только тамбур. Тут нахожу довольно большую, стопку сухих дров, такое впечатление, что они здесь десятилетие пролежали нетронутыми. В углу стояла лопата, на стене висела керосиновая лампа и серп. Запинаюсь за старые резиновые сапоги и попутно нахожу на полу топор и рубанок, прикрытые сверху доской. Открыв дверь в основное помещение, с облегчением выдыхаю. Никого постороннего нет. Сразу в углу замечаю добротную буржуйку обложенную камнями, да такими, что не каждому под силу притащить будет. Над ней натянутая проволока для сушки вещей, и небольшая подвесная полочка. Двое нар, да такие огромные, что по четыре здоровых детины влезть могут. Посередке под окном расположился стол тоже немалого размера, "хоть свадьбу справляй"- подумалось. Возле бокового окна стоял столик поменьше с двумя весьма засаленными скамейками. По той же стенке удобно раскинулись полочки в одну доску, такую широкую хоть самовар ставь. Ну, с фонариком всего и не разглядишь. Иду снимать "ставни".

Оп! Что такое? Еще раз... И еще... А дверь на улицу не отпирается. Что за дела? Подумал. Может ребятня, чьи следы видел. Нет. Сюда, Петр говорил, они побаиваются ступать. А что же тогда?

И рюкзак на улице остался. Вот засада-то. Попытался еще раз плечом надавить. Не получается. Отошел глянуть в щель, может, увижу что. Только сделал пару шагов, а дверь сама и приоткрылась.
Чудеса блин. С испугу схватил топор и выбежал из избы. Никого вокруг, а главное и следов-то нет. М-да, есть над чем задуматься. Снял листы с окон, на удивление даже стекла почти целые были, но грязные, словно запотевшие в бане, ничего толком не видно сквозь них. Беру рюкзак, несу в дом, а дверь поленом припер, чтобы не закрывалась. Достал спальник, расправил на всю ширину, положив на полок, тем самым и определив себе спальное место.

После раскладки вещей очень захотелось утолить чувство голода. С дороги готовить что-то особенное было лень, пришлось довольствоваться овощами с огорода Петра, куриным яйцом, ну и, конечно же, горячим лесным чаем, благо заварка очень хорошая попалась. Да такой он душистый получился, что, испив только его, силы бы вновь появились. Вот так, под чай с сухарями, подходил к концу мой первый день жизни в этом поистине шикарном месте.

Зевота расползалась по лицу, на озере появилась лёгкая дымка тумана, надо задуматься о сне. Вышел на улицу, закурил перед сном сигаретку, мысли побежали сами собой: "... а почему раньше я так не поступил, ведь это так прекрасно...". Зашел в избу, нащупываю здоровенный засов на двери. Внушает спокойствие за мой сон. Щёлк, и как говорится, "я в домике". Усталость валит с ног, окунаюсь в теплый уютный, спальник, с мыслями о предстоящем дне…

……………….......Часть третья.

Теплые струйки света загуляли по внутреннему убранству избы, яркий луч прямиком устремился на лицо и тонким намеком будил меня. Открыв глаза, потянувшись, понимаю, что проспал всю ночь в таком блаженстве как будто на старой бабушкиной перине, мягкой, по-домашнему уютной и от того такой родной. Нежусь еще минут пять, глаза окончательно привыкают к дневному свету, в голове появляются ясность и бодрость мыслей.
В дневном свете изба открыла для меня много того, что вечером, да и с усталости было незаметно моему утомленному глазу. Все было необычайно выверено и аккуратно расположено по всему периметру этой гостеприимной избушки. На большом столе не было ни единой крошки и даже соринки, поверхность была словно отшлифована за долгие годы обитания в ней охотников и рыбаков. Было похоже на то, что её даже натерли воском. На стене, напротив моего лежбища, висел старенький календарь, вот только год его был мне не понятен, так как нижняя часть с датировкой отрезана. На календаре величаво красовался «Сохатый», всем своим видом показывая, что он тоже завсегдатай здешних мест. На полках расположились книги. Их немного и все про охоту да рыболовный промысел. Рядом с литературой стояла свечка в банке, что удивительно - совсем еще не тронутая пламенем. А подле лежали многочисленные огарки и почти целая трехлитровая склянка растопленного когда-то воска. Здесь же обнаружил и целую упаковку спичек, среди них был также и коробок так называемых «охотничьих». На соседней полке кухонные принадлежности: чашки, ложки, миски, тарелочки разной величины, пара кастрюль и чайник. На маленьком столе у окна стояла самодельная керосиновая лампа странной формы, похожая не то на пузатую бутылку, не то на маленький бочонок. Глаз устремился на печку, поверх которой стояло большое ведро, а в нем огромный деревянный черпак. Множество крючков и просто вбитых в стену гвоздей говорило о том, что немало людей принимала в свои годы эта добротная изба.
Надев на ноги легкие ботинки, устремляюсь на улицу. Ах, какая благодать: на небе ни облачка, солнце пригревает так, будто встречает нового постояльца здешних мест.
Набрав из озера чистейшей воды, передвигаюсь к костровищу. Тут просто рай для лесных кулинаров и любителей посидеть у костра. Сделанный навес над костром и вбитые в землю металлические колья не дают даже повода задуматься о помехе приготовлению пищи в виде плохой погоды. А, расположенные по периметру всего навеса, скамейки создают уют и вызывают желание провести на этом месте как можно больше времени.
Попив ароматного чая и перекусив, прокручиваю план мероприятий на день.
Первым делом надо бы разведать близлежащую территорию. И недолго думая, прихватив с собой не мудреную рыболовную снасть, оснащенную леской, крючком, грузилом и поплавком, двинулся вдоль озера. Захожу с правой стороны водоема и двигаюсь по, когда-то пролегавшей здесь, еле заметной тропке.

Странно, пройдя уже половину озера не нахожу ни одного мало-мальски удобного подхода к воде.
«И как же за столько лет не появилось ни одного хорошего подхода?» - мелькнуло в моей голове.
И только перемахнув уже большую часть озера, замечаю лежащий на траве старенький, но довольно-таки добротный, плотик.
- Ну, наконец-то, хоть что-то указывало на то, что озеро не мертвое.
А вот и место нашлось, судя по старым углям, здесь не раз останавливались.
Распутав свою нехитрую снасть и насадив на крючок «земляного» делаю первый заброс.
Поклевка не заставила себя долго ждать, и уже первый, довольно-таки немаленький окунек барахтался на берегу. Следующий заброс. Есть. И еще один есть.
Так за короткое время надергал десятка три окушков. Все они были темного цвета, и необычайно живые, пока нес их до избы, двое успели «сделать ноги», да так шустро, что поймать их не представлялось возможным. Обогнув озеро, вернулся к хижине. Глянул на часы…
Вот это да! И как понимать... Вроде ходил всего часа три от силы, а время уже обеденное. Сегодня на обед, конечно же, ароматная уха. Пока она варилась, любовался прекрасным пейзажем, который напрочь отключал мозг от всего того, что было раньше в моей жизни.
И вот, наконец, уха готова. Необыкновенный аромат вырывается из котелка, заставляя проглатывать все чаще слюну. Да, уха удалась на славу, две миски наваристого рыбного бульона бултыхались в моем животе, «уговаривая» отдохнуть на берегу красивого озера. Так и сделал. Принес коврик, постелил и улегся с надеждой немного подзагореть на приветливом солнышке.
В голову поползли разные мысли и затеи на будущее.
Что же все-таки искал тот странный путник, про которого рассказывал мне Петр Арсеньевич? В таком глухом месте разве что-то есть? Кроме прекрасной природы и животного мира, населяющего здешние окраины.
Хотелось как можно быстрее понять и разобраться с этой загадкой. Не терпелось скорее найти ответ на вечный вопрос: «Для чего мы созданы и зачем живем?»
С такими мыслями меня уносило в необыкновенную дремоту прекрасной и самозабвенной лесной жизни.

Очнувшись от того, что по мне кто-то ползает, резко вскочил и увидел на земле ускользающий в заросли травы черный кончик змеиного хвоста. Скорее всего, это была гадюка, и с такой мыслью я решил покинуть не надолго досель облюбованное мною место.
Решил помыть котелок после приготовленной ухи. Смотрю, а котелок-то чистый лежит на земле. Вот, думаю, дела… Скорее всего животина какая-нибудь подчистила за мной, но как я не услышал грохота падающего со скамьи котелка? И где моя деревянная ложка, которой ел? Сплошные загадки.
Ну да ладно, освоюсь, привыкну.
Решил затопить печь, чтобы просушить избу, а то запах стоял затхлый, да и плесень кое-где в углах проглядывала. Дров рубленных брать не стал, а отправился в лес за сушняком.
Обойдя избу, решил пойти в ту сторону, где уже изрядно заросшая старая тропа уходила в лес. Да так увлекся ходьбой по лесу, что протопал дальше, чем нужно было, места-то такие завораживающие, каждое деревце по-своему красиво и привлекательно. Идя по лесу, заметил старые насечки на деревьях, а на некоторых из них были намотаны старые пеньковые веревки. Что только ни думал по этому поводу, ничего, объясняющего их происхождение, не приходило в голову. Ну, думаю, пройду дальше немного, посмотрю, чем эти «намотыши» кончатся, как вдруг, пройдя еще метров сто, замечаю на дальнем дереве что-то светлое. Подойдя ближе, с огромным удивлением замечаю, что это моя ложка, заткнутая под намотанную веревку, да так сильно привязана, что пришлось перерезать её.
На самой ложке почти отсутствовало лаковое покрытие, а рукоятка была расщеплена, как будто молотком били по ней.
Дрожь по телу пробежала, глядя на этот столовый прибор. Быстрым шагом направился в сторону избы, да по пути еще запнулся за корень и упал, обронив из кармана сигареты, которые высыпались из пачки. Собирать не стал, а только прибавил ходу. Паника овладевала на тот момент мной больше, чем здравый смысл.
Добежав до избы, принялся проверять все ли вещи на месте. Все было в порядке, ничего не пропало и даже не сдвинулось со своего места.
Присел на скамейку и стал вспоминать, зачем вообще пошел в лес. Ах да, печь. Не мог заставить себя пойти снова в лес за дровами. Пришлось взять немного сухих полешек с улицы у кострища.
Треск сухих разгоревшихся дров подняли настроение. И тут я вспомнил, что в рюкзаке лежит небольшой транзистор. Стал искать радиоволну. На мое удивление ловилась только одна станция на русском языке. Но и этого было достаточно, чтобы скоротать такой необычный вечер.

В голове мелькнула идея, а не поставить ли рогатку, авось и «щучава» к ужину подоспеет. Дело за малым. Быстро поймал живца, нацепил на тройничок, и воткнул рогатину прямо тут, недалеко от места пребывания. Сам же решил, пока не спряталось солнышко за горизонт, хорошенько протереть окна в избушке. Дело спорилось, стекла стали почти как новые, время конечно изрядно их потрепало, но, все же в жилище стало намного светлее и приятнее. Воздух от печки уже прогрелся, и стало по-домашнему уютно.
Резкие всплески воды и хлопанье нависших над водой кустов отвлекли меня от чтения тех самых книг, что хранились в избе.
Быстро надеваю сапоги, и бегом к озеру, а там такой круговорот стоит, муть со дна поднялась, брызги во все стороны. Сработала моя оснасточка.
Смотрю, а кол, что воткнут был, вот-вот сорвется с места и отправится бороздить просторы этого величавого озера. Недолго думая, хватаюсь за него и чувствую резкий рывок. Такое впервые увидел и почувствовал. Ну, думаю, пусть умается эта гроза пресноводных. Так и есть, минут через пять затихла. Только потянул на себя, и тут такое представление началось.
«Ну, зараза, как бы к тебе подобраться-то?»
Раскатал сапоги, пошарил глазами по кустам и обнаружил кривую, но увесистую коряжину, и вот с этим арсеналом стал потихоньку заходить в воду.
«Сейчас, сейчас…. - мелькало в голове. - Не уйдешь…»
Потянул за шест, на котором была намотана леса, и как-то охотно «хищная» поддалась на этот маневр. Узрев, до селе невиданных размеров, рыбью голову, с испугу со всей силы долбанул по ней корягой, да так, что и ударное орудие лова, а точнее часть его, осталось в руке, переломанная же половина аккурат попала хищнице в лобно-теменную часть.
В порыве страсти ухватил её за жабры и поволок на берег.
Таких «крокодилов» доводилось видеть только по телевизору. Здоровая зубастая страшила лежала у моих ног.
Разделав щуку, сложил отборные кусочки на сковородку и отправился в дом. Там на горячей печке, это «чудище» благоухало жареным ароматом. В животе так и забурлило, а выделение слюны было неизбежно.
Плотно поужинав, пошел на берег любоваться скрывающимся огненным шаром, медленно скрывающимся за сосновыми великанами. Вот они счастливые минуты пребывания человека на лоне природы.
Солнце скрылось за деревьями, и стало немного прохладнее, залетала мошкара, тучки поползли по небу -все это говорило, что пора в дом.
Пью чай, грызу сухарики, слушаю какую-то постановку по радио, а случай про ложку никак не покидает мою голову. « Что же это за чертовщина такая, и как такое произойти могло?»
Ладно… Завтра разберемся. А сейчас сигаретка перед сном, и на боковую.
Вышел на крылечко, стою, курю. Вспоминаю, что оставил на полевой кухне заварку.
Идти не охота, а надо. Вдруг как с ложкой получится. Подошел к кострищу, заварка на месте, слава богу. Собрался было уже идти в избу, как краем глаза «зацепился» за то место, где чистил рыбу. А там ничего. Совсем ничего не было, даже чешуйки мелкой не нашел.
Опять загадка какая-то. Кому кости-то понадобилось есть, а может и не есть совсем?
Уже в доме утешил себя мыслью, что это дело лап животных. И под сопровождение новостной передачи задремал…

...................Часть четвертая.

Сон перебил все тот же неказистый транзистор. Передатчик, по-видимому, свое вещание окончил, и раздалось противное шипение. Щелкнул тумблером и закутался в спальный мешок.
Шелест листвы за окном и стрекот птицы не давал уснуть. В избе по-прежнему было тепло от натопленной печки, а чайник, что оставил на ней, все еще был горячий. Налив в кружку чая, усевшись на полке, пристально смотрел в окно, пытаясь, что-то разглядеть среди кустов и деревьев. Тучи затянули все небо, а северный ветер всё набирал свои полные прохлады силы.
- День такой хороший простоял, а тут мрачность и уже потянуло через щелку в окне свежестью.
Заморосил дождик, с каждой минутой все сильнее и сильнее стуча по крыше моего пристанища. Какая радость застать такую погоду в надежном, теплом доме. Благодарю в душе избушку и людей, которые построили её. Вспоминаю Петра Арсеньевича с его рассказами о прожитых в ней беззаботных днях. Думаю, кого-то же еще она спасала от немилости природы. Все эти люди были благодарны строителям и самому строению, и от этого наверно в нем всегда было так чисто и опрятно.
Чай в кружке уж давно остыл, а я все смотрел в окно, не думая уже ни о чем, а просто вглядываясь в темное небо. Так бы и уснул, наверное, сидя, если бы не шорох на чердаке.
- Может это ветки по крыше? Хотя нет. Ни одного дерева рядом с избой не было, которое могло бы достать до неё.
- Тогда что это? Мыши? Не похоже, уж больно тяжелым показался мне звук. Как будто мешок с чем-то увесистым протащили над моей головой.
Замер. Сижу, жду продолжения. Минут пятнадцать просидел в ожидании и ничего не произошло.
- Да что за игры?
Стал немного нервничать, зажег свечу, чтобы лучше разглядеть потолок. Ничего необычного, ровные тесаные дощечки плотно прилегали друг к другу. Только в некоторых местах имелись незначительные щелки. Осмотрев верх, ставлю свечу на стол и замечаю, что на нем мелкая глиняная крошка. Точно с потолка, еще днем я заглядывал наверх ради любопытства, и обнаружил, что чердак засыпан глиной вперемешку с опилком и какой-то стружкой.
Значит, не показалось. Точно, наверху что-то перемещалось. Может, конечно, от нагрева помещения что-либо расширилось и привело к такому не понятному мне действу. Эта неопределенность стала меня сковывать и настораживать по каждому малейшему шороху.
Вроде все, успокоился. Надо и поспать, на завтра был готов обширный план мероприятий.
Проснувшись уже утром, поспешил включить приемник, в надежде услышать прогноз погоды. Но на данный момент шла какая-то кулинарная передача.
- Вот же дожили, уже по радио крутят эту белиберду. Как же люди со слов будут понимать, что они там состряпали. Ладно, по телевизору видно. А тут? Ерунда какая-та.
Немного поспорив с радио, поспешил на улицу. Там по-прежнему было пасмурно, но дождь кончился. Вокруг было все серо и мокро. Поэтому не хотелось выходить из изрядно подстывшего, но всё-таки теплого дома.
Беру охапку сухих поленьев и быстро проскакиваю в избушку. Растопив печь и поставив чайник, отрезаю хлеб с салом. Дома бы ни за что такое на завтрак не стал есть, а тут прям как любимый горячий бутерброд с бужениной. За принятием пищи думаю, как бы посмотреть, что на чердаке? При первом знакомстве с ним, не очень-то было желание ползать в его темном захламленном пространстве, скопившем массу поломанных вещей, грязных тряпок и покрытых многолетней пылью бутылей. Ну а теперь, после такой бодрой ночи, желание все-таки появилось, неприязнь, конечно же, не отступила.
Простое любопытство и желание разобраться во всем брало верх.
Приставив лестницу к стене, поднимаюсь на чердак. А там все тот же кавардак.
Включив фонарик, обнаружил прямо перед носом пару заржавевших топоров без топорища, пилу «тяни-толкай» и многочисленные кривые ржавые гвозди. Прямо напротив меня, от конька крыши до пола, свисал большой полиэтиленовый кусок, отодвинув его в сторону, я увидел три низенькие чурки не так давно спиленного дерева. Их расположение друг напротив друга заставили меня задуматься. А в том месте, где они стояли было как-то подозрительно чисто, ни тебе ржавых гвоздей, ни бутылок с банками, лишь небольшой металлический ящик, покрытый светло-серой краской, лежал в углу. В полусогнутом состоянии, добрался до этого сомнительного предмета. На вид он напоминал армейский ящик с проушинами для навесного замка, только уменьшенный до совсем небольшого размера. Замок отсутствовал, что дало мне повод открыть его. На удивление оказался пуст. Пошарив еще глазами, ничего интересного, кроме аккуратно скрученных мотков веревки, не обнаружил.
Спустившись с чердака, развел костер под навесом, и часть озера обволокла приятная глазу дымка. Хмарь на небе потихоньку сходила «на нет», и лучики солнца заскользили по полянке, что резко улучшило мое настроение. Попив чаю и переобувшись в сапоги, направился в лес.
Пошел по той же тропе что и вчера. Иду, покуриваю, вдруг вспоминаю, что прошел то место, где споткнулся на днях. Что-то не так! Сигареты. Вчера там у меня высыпалось несколько сигарет, а сегодня их нет. Продолжаю путь. Долго шел, пока тропинка не стала раздваиваться, а точно на развилке расположился огромный муравейник, в котором лесные «трудяги» жили своей бурной жизнью. Ну, вот он и возник тот вопрос, куда идти?
«Налево пойдешь…. Направо пойдешь…» Решил для начала сходить направо, так как тропинка была более широкая, да и лес посуше. Шел минут десять, пока тропа не уперлась в огромную ель. Её могучие лапы свисали почти до самой земли, и могли послужить путнику хорошим укрытием от непогоды. Пошарив под деревом, отправился обратно. Добрел до развилки и заметил, в муравейнике что-то желтеет. Нагнулся и увидел, что это фильтр от моих сигарет.
- Вот оно что, а я уж грешным делом подумал на какой то злой умысел. Но, присмотревшись внимательнее, обнаружил то, что повергло меня в шок. Фильтр-то оказался применен по назначению. Кто-то выкурил оброненные мной сигареты.
- Неужели я здесь не один? Кто мог выкурить сигареты? Насколько мне известно, животные не относятся к классу курящих. И неожиданно возникла дикая ненависть к этому непрошеному лесному курильщику.
Иду налево от развилки. Тропа совсем узкая, приходится идти, передвигая ноги крестообразно. И таким способом прошёл с полкилометра, пока не вышел на небольшую опушку. Слышу журчание воды, но никак не могу найти источник звука. Пошарив по кустам, обнаружил небольшой родничок, бегущий под землей с пологой горы. Вода в нем оказалась очень холодной, почти ледяной, но очень приятной на вкус. Отдохнув и утолив жажду, продолжаю путь. Только хотел закурить, как почувствовал запах дыма, да такого знакомого, что и курить расхотелось. Ускоряю шаг по направлению, принесенного из чащи леса, запаха, ветки предательски хрустят под ногами, что заставляет меня сбавить ход и почти красться. Табачная дымка висит между деревьями, бегу туда сломя голову в надежде застать врасплох того, кто беспокоил мою душу уже второй день.
Странно, дымка висит в воздухе и никуда не двигается, словно уцепилась своими концами за деревья. Никого не обнаруживаю в этом облаке дыма. Словно кто-то играется со мной в прятки. Появляется ощущение, что пара чьих-то глаз наблюдает за мной, и, куда бы я ни повернулся, она всегда смотрит мне в спину.

Оглядываюсь вокруг в поисках очередного сюрприза в виде сигаретного фильтра. Ничего не нахожу. Принимаю решение вернуться на тропинку. Повернув в сторону лесной «дороги» попутно отмечаю это место ножом на небольшой сосенке.
- Куда же все-таки ведет эта тропа? - Вертелось в голове до самого момента, пока она неожиданно не оборвалась, прямо на самой вершине бугра, с которого открывался чудный вид на густой окрестный лес.
- А что дальше? Куда идти? Непонятно.
Решился залезть на самое высокое дерево, стоявшее на этой возвышенности. Вот она сосна красавица, навскидку - метров пятнадцать, а то и более.
- А как залезть-то на неё? По обхвату уж больно толста, ветки расположились слишком высоко от земли. На подмогу пришла её соседка, менее громоздкая и по высоте горазда меньше. Залез на неё и по соседним веткам перебрался на «величавую красавицу» ловко и быстро добрался почти до самой макушки. И тут моему взору предстало нечто необъемлемое, многие километры величественной тайги.
С правой стороны начиналось болото с многочисленными островками, за болотом виднелся уже другой хвойный лес, который доходил до горизонта.
Прямо - все тот же лес, в котором я и находился, а чудь далее виднелось озеро, оно было вытянуто так, что напоминало реку. Мне его Петр обозначал на карте. Поговаривая, что у него слава дурная, мол, кто на нем рыбу вылавливал не ради пропитания, а впрок, обрекал себя и семью свою на беды тяжелые.
С левой же стороны, виднелось озеро обетованное, вернее то пространство, которое оно занимало в лесу. И тут в голову пришла мысль, что с этого дерева в хорошую погоду видно будет дым из трубы, да и от костра, пожалуй, тоже. Все это заставило осмотреться вокруг. И было замечено, что этим деревом пользовался до меня еще не один и даже не два человека. В некоторых местах ветки были аж протерты ботинками, множество мелких ворсинок навеки запеклись в древесной смоле. Сделав некоторые выводы, стал спускаться на землю.

До земли оставалось совсем немного, как кто-то очень больно ужалил в шею, пытаюсь прогнать это назойливое насекомое, срываюсь с ветки и неудачно приземляюсь. В голове все помутнело, стараюсь не шевелиться. Прошло немного времени, и, вроде как, все нормализовалось. Встав и отряхнувшись, замечаю, что при падении сломались почти все сигареты в пачке, от жадности достаю целую и закуриваю. Сделав пару шагов, чувствую, что ноги подкашиваются, а сознание уходит куда-то вглубь головного мозга.
Очнувшись под этим древесным «великаном» понимаю, что уже глубокий вечер.
Пролежав на земле, очень сильно замерз, да так что зуб на зуб не попадает. Предпринимаю попытку встать. Ноги держат, и слава Богу. Осмотревшись по сторонам, понимаю, что- то странное чувство следящих за мной глаз пропало. Но появилось новое. Словно меня «обшманали». Проверив карманы и убедившись, что все добро на месте, потихоньку начинаю путь в сторону избы. Уже не смотрю по сторонам, не наблюдаю за таинственной таежной природой, а просто иду, волоча ноги. Дошел до развилки, расстояние показалось раза в три длиннее, чем в ту сторону. Остановился у муравейника, а вдруг «работяги» еще какой-нибудь сюрприз принесли мне на радость иль беду. Но нет. Ходы все закупорены, царство маленьких тружеников на заслуженном ночном отдыхе.
Немного отдышавшись, продолжил путь. И таким уж долгим он показался мне, что, добравшись до «уютного» навеса, готов был заснуть прямо на улице.
Всю дорогу меня мучила жажда. У озера долго не мог напиться водой. Потом появилось и чувство голода. На помощь пришла банка отменной тушенки и быстро сваренные макароны.
Растопив печь и развесив промокшую от сырой земли одежду, залез в спальный мешок.
Вот и тепло разлилось по всему телу, на душе стало спокойно от того, что эта теплая изба так по-доброму приютила беглого путника, ищущего неземное счастье. Находясь внутри ее, ощущал себя как в неприступной крепости. Как будто это мой маленький мирок, в который посторонний никогда не сможет проникнуть.
На столе мерцала свеча, а запах угольков, переливавшихся в печке пурпурно алым цветом, умиротворенно призывал ко сну.

..............................Часть пятая.

Сон не раз прерывался при попытке перевернуться на бок. Видно, падение с дерева давало о себе знать. А при пробуждении постоянно вслушивался в лесную тишину, как бы ожидая новых действий, под напором которых постоянно в голове крутилась мысль: «Как побороть свои страхи, и узнать причину их возникновения?»
Но, когда понимал, что все вокруг спокойно, снова проваливался в сон.
Этой ночью, действительно, явился сон. И сколько раз я ни просыпался, он повторялся вновь именно с того места, где и обрывался при пробуждении. И снилось мне, будто сижу на огромном валуне посреди пустынного поля, поросшего лишайником. Рядом ни души. Только одинокая огромная птица кружит надо мной, ожидая момента моей слабости и забытья. Невыносимая духота стоит в округе, и теплый, почти обжигающий ветер постоянно пытается прогнать меня с окаменелого исполина. Всматриваюсь в небо в ожидании дождевых туч, да какое там, на нем нет даже намека на маленькое облачко.
Огромная птица по прошествии уже немалого времени начинает дико кричать. И её крик распространяется по всему пространству этого ада. С каждым часом крик становится невыносимей, создается нервозное ощущение, в ушах постоянно стоит гул, а глаза наливаются ненавистью ко всему окружающему.
- Как я здесь оказался? И за что такое наказание? Кто заставляет меня страдать?
Эти вопросы вертятся в голове. Нарастающая как снежный ком злость, от бессилия исправить что-либо, заставляет делать нелепые движения. Которые приводят в ярость находящегося надо мной властелина этого огненного поля. Понимаю, что птица ждет, когда мои попытки сопротивляться природным и душевным стихиям окончатся. Тогда она сможет отведать того, что так долго ждала.
Мне казалось, что прошла уже вечность, усталость чувствовалась во всем теле, глаза стали потихоньку угасать, крик хищника уже казался не таким страшным и громким, а горячий ветер клонил мое ослабшее тело все ближе и ближе к бездушному валуну.
Вдруг резкая вспышка и разлетающиеся вокруг искры посыпались с неба на меня.
Дернувшись и открыв глаза, вижу, что лежит совсем рядом со мной эта огромная и поистине величавая птица. Голова её повернута в мою сторону, мощный клюв, который в одночасье мог пробить мою голову, обломлен об камень, а темная, почти черного цвета кровь тонкими струйками сочится из-под крыла.
Еще секунда и кровь, покрывавшая горячий камень, была бы моей.
Значит, я выдержал. Я смог. Преодолел свои мучения и страдания. Вышел победителем в этой борьбе со временем и страхом.
Время было уже далеко за полдень. Окончательно проснувшись, почувствовав от сна прилив сил, устремился на улицу, чтобы заварить чай. Погода снова радовала глаз. Солнце многочисленными лучами расплескалось по тихой глади озера, образовав отблески, которые слегка слепили глаз. Трава вся вытянулась как по струнке, меленькие желтые лепестки цветов небольшим ковром покрывали поляну. Пение птиц, и монотонный, равномерный стук древесного «доктора» наполняли округу. Все это приводило в восторг, а душе хотелось петь и танцевать. Вот только с танцами не получилось. Боли в спине и руке не давали забыть о себе.
Вспомнив о том камушке, что дал мне Петр, устремился в избушку. Обшарил карманы, но, к огромному сожалению, его там не оказалось.
- Куда же он делся?
И вдруг вспомнил, что, переходя еще первое болото по пути к избе, переложил его, дабы не потерять, в потайной карман рюкзака. Да, так оно и есть, оберег оказался на месте.
Выйдя на улицу, долго всматривался в него, задаваясь вопросом:
- А что в нем такого особенного?
На вид он был неказист, гладкий и темно-желтый, как янтарь. Но вот вес его мне показался очень даже интересным. Больно уж тяжелый для своих размеров. Если бы взять такого же размера плавленый свинец, то он был бы гораздо легче, чем этот камушек.
- Как же его применить по назначению?
Стал водить по тем местам, откуда шла острая боль, да так увлекся, что этот массаж привел в дикий восторг. Через час действительно сильная боль прекратилась.
- Вот так чудеса, дома бы дня три, а то и больше, маялся этим недугом. В мыслях сказал Петру спасибо и стал думать, куда бы поукромнее положить оберег. В голову пришла идея сшить маленький мешочек на веревочке и носить его на шее. Благо нитки с иголками были с собой, на роль мешочка подошел отпоротый карман старых армейских брюк.
Вот и готово. Волшебный камень висел уже на шее, что придавало неповторимые ощущения прилива сил и энергии.
После обеда решено было заняться заготовкой дров для костра. Взяв топор, отправился в ближайший ельник. Далеко идти не пришлось, множество старых поваленных деревьев находилось повсюду. Кое-где виднелись заготовки дров минувших лет. Аккуратно сложенные, уже слегка подгнившие бревна говорили о том, что немало людей принимало в этом участие. Воспользовавшись подходящей находкой, стал потихоньку перетаскивать их к кострищу. По пути за крайним бревном, замечаю торчащий из земли кончик кирзового сапога. Любопытство берет своё и, позабыв про бревно, устремляюсь к нему. Тяну за него, а он не поддается, немного подкопав, еще делаю попытку. Не идет.
- Да что ж там такое? Неужели труп? - испуганно промелькнуло в голове.
Начинаю ковырять найденной неподалеку палкой. Отрыв половину сапога, все-таки удалось извлечь его из крепких объятий земли. Достав сапог, чувствую, что он чем-то набит. Извлекаю сперва полусгнившую тряпку, затем рука нащупала что-то металлическое, и это что-то никак не хотело доставаться из сапога. Прихватив находку с собой, направился к избе, где и выковырял с помощью ножа жестяную банку.
Банка была плотно закрыта крышкой, что доставило мне немало хлопот с её открытием.
Вытряхиваю содержимое на землю. И моему удивленному взору предстала точно такая же карта, которую дал мне Петр. Только нанесена была она на коже, очень напоминавшей оленью.
- Вот так находка! Только не понятно, почему на коже, и для чего было прятать в землю?
Все мысли вертелись только об этой карте. Много раз сравнивал её с той, что дал мне Петр Арсеньевич. Никаких различий обнаружить так и не смог. Единственное только было понятно, что находка была во много раз старше, того свитка, который был у меня.
Положил карту в избу, и отправился посмотреть, может ещё что интересное утаила в себе местная земля. Часа два проходил, да так и не нашел ничего приметного.
В голове крутились различные мысли. Пытаясь соединить все моменты, произошедшие за последнее время, не мог проследить логической цепочки. Требовалось еще что-то, что могло бы пояснить все это.
Посещаю еще раз чердак, там все без изменений, только вот при взгляде на этот странный ящик, возникает настороженность и чувство опасности. На выходе с чердака увидел на стропиле торчащий гвоздь, возле которого копошился небольшой паук. И тут меня передернуло. Вчера, когда первый раз посещал это жуткое место, специально нагибался, чтобы не попасть лицом в паутину. А сейчас этой паутины не было. Значит кто-то после моего визита, побывал здесь.
- Но что ему здесь нужно? Никаких вещей, имеющих ценность, я не находил. Да и что можно делать в столь темном помещении?
Армада вопросов повисла в моей голове. Так бы и висела, наверное, но чувство легкого голода заставило меня заняться приготовлением ужина.
Сегодня решил побаловать себя «местной» жидкостью, которую так любезно положил в рюкзак Петр Арсеньевич. Накрыв стол из оставшихся и уже изрядно помявшихся помидор и огурцов, репчатого лука, нарезанного и очень аппетитного сала, маханул первую. Так хорошо пошла… Легкое тепло разлилось по телу, в голове появилась приятная пьянящая дымка, а напряженные ноги наконец-то расслабились.
С печки уже доносился, аппетитный аромат все тех же макарон «по-флотски». Все предвещало шикарную трапезу.
Включив приемник, махнул еще пару грамм «огненной». Так было хорошо на душе. Глядя в окно, вспоминалось детство. Маленькая деревушка на реке. Большой, но очень уютный дом, где всегда царил мир и покой. Бабушка с дедом. Их неторопливые разговоры за столом. Беззаботное время, когда хотелось покорить весь мир, узнать много нового, удариться в поиски приключений. И только сейчас осознал, что те детские мечты, почему-то стали осуществляться в столь зрелом возрасте.
По радио заиграла очень знакомая еще с детства песня, и она была как раз кстати. Пытаясь подпевать, тихонько завыл. Пьянящие чувства быстро накатились на трезвый рассудок, позабылось состояние страха и тревоги. А жажда никотина выгнала меня на улицу.
Вышел из избы, и меня потянуло к озеру полюбоваться его красотой. Долго стоял, вглядываясь в противоположный берег, словно рассматривал кого-то. Как вдруг раздался сильный грохот в доме. В этот момент я будто оцепенел. Вмиг добежал до избы. Внутри было все перевернуто. Рюкзак лежал на полу, вся еда разметана на столе, спальник разорван, свеча, что горела на столе, оказалась на нарах.
«Хорошо, что еще пожар не начался», - мелькнуло в голове.
Вся нетрезвость вмиг улетучилась. Страх пронизывал все тело. Ноги тряслись, руки не знали, что первым приводить в порядок. Мысли сбились в кучу. Просидел около часа на скамейке с закрытыми глазами, ни о чем не думая, просто боясь за свою жизнь. Поборов свои страхи, навел порядок и стал логически рассуждать.
- Если этот кто-то пришел в избу, да именно в тот момент, когда я вышел, значит, он не желает обличить себя и уж тем более отнять у меня жизнь. Успокоился. Оставался лишь один вопрос, зачем он наведывается в дом?
- Карта!
Стал судорожно искать карту, но после бардака трудно было что-то найти.
Полчаса стараний ни к чему не привели.
Вспомнил!
Карту то я по аналогии запихал в сапог, что стоял за печкой. Сапоги были нетронуты, и карта находилась на месте. Если карту он не нашел, то это означало, что скорой встречи с ним не миновать. Это еще больше нагнало страха и ужаса на мое воспаленное воображение. Мысли были только о том, как защитить себя от незваного гостя. А может я сам здесь незваный гость. Может пора покинуть это место. Но какое-то странное чувство не давало сделать этого.
- Если эта карта вызвала такой ажиотаж, значит, она и вправду имеет какую-то ценность. Что же в ней такого необычного?
Прогнав мысли о ней, пытаюсь укрепить все легкодоступные проходы в избу на ночь.
На окна наколотил все те же металлические ставни, плотно закрыл все двери и подпер поленьями, что лежали в тамбуре. Перед входом наложил несколько пыльных бутылей.
Вроде все было сделано, но все равно чувство страха и беззащитности не уходило.
Рваный спальник постоянно напоминал о непрошеном госте. А разум постоянно рисовал его каким-то лесным чудищем с огромными клыками и острыми как бритва когтями.
Закутавшись в спальник, пытаюсь заснуть. Кругом стоит гробовая тишина, в которую постоянно приходится вслушиваться. Ерзаю, ворочаюсь, никак не могу уснуть. Мысль о страшном хищном существе все больше будоражит голову. На помощь приходит волшебный «местный» эликсир. Пару глотков прямо из горла помогает снять напряжение.
Еще немного усугубил, тепло добралось и до ног. Закурил сигарету прямо в доме, за что попросил прощения у избы и её строителей, стало намного лучше. Зевание наполняет голову туманом, а легкое головокружение подчеркивает окончание дня.

.......................Часть шестая

Прошло два дня.
Жизнь на берегу небольшого озера потихоньку нормализовалась. Время неторопливо стирало в памяти все страхи, связанные с непрошеным гостем, а незначительная травма, полученная в результате знакомства с деревом-великаном, уже совсем не беспокоила.
Много времени проводил за рыбной ловлей. Попадались солидные экземпляры окуня, добротная сорога, а на любимую, светлую с красным глазом блесенку цеплялась зубастая гроза водоема.
Вечера коротал в избе, рассматривая две почти одинаковые карты. Ничего не приходило в голову по поводу нанесенных на них изображений. Крутил их по-разному, накладывал друг на друга, сопоставлял масштаб, но все тщетно.
По ночам долго не мог уснуть, что сильно раздражало, а проснувшись, радовался теплому летнему солнцу. Этот огненный диск посылал свои длинные всеобъемлющие лучи через окно на лежанку. Становилось теплее и светлее, что было лучше любого будильника.
Окончательно привыкнув к лесной жизни, стал осваивать территорию вокруг озера. Находил многочисленные пни когда-то огромных деревьев. Некоторые из них напоминали круглый стол. Видимо из этих спиленных хвойных и была построена изба.
Делая обход вокруг озера в очередной раз с удочкой в руке, прищурившись от солнца, увидел почти посередине водоема воткнутый кол.
- Что бы это могло быть? И как раньше его не заметил? Странно.
Лодки у меня не было, но, вспомнив про небольшой плот на берегу, решено было попробовать добраться до странной палки, торчащей над поверхностью воды.
Срубив длинный шест и спустив плавсредство на воду, пытаюсь оттолкнуться от берега.
Получилось. Упираясь в дно колом, подплываю к намеченному объекту, хватаюсь за него рукой, пытаясь выдернуть из крепко засосавшего грунта. Все попытки были тщетны. На воткнутом коле обнаружились следы от наматывавшейся когда-то на него веревки или чего-то похожего на неё.
- Значит, он использовался в качестве привязки, вот только понять бы, для чего нужно было привязываться? Для рыбной ловли? Но рыба и с берега ловилась отменно.
Задавшись этими вопросами, отправился обратно на берег. Плот решил подогнать поближе к избе, мало ли пригодится еще.
Вечером снова разглядывал карты. Устав от безнадежного поиска в них чего-то сверхъестественного, открыл планшетку и начал изучать более привычную человеческому глазу топографическую карту местности. На ней было много пометок сделанных Петром, и первая, что привлекла взгляд, находилась как раз рядом с тем длинным, похожим на реку озером, что я видел недавно с верхушки дерева. Решено было проверить данный объект.
Ярким солнечным утром все было уже готово к продолжительной прогулке. Сшитый мною вещмешок умещал в себе немного съестного и дождевой костюм с небольшим топориком.
Решил более не сталкиваться с тем злополучным местом падения, пошел в обход лесной тропы. Спустя часа три пожалел, что поступил так, идти было очень трудно.
Поваленные деревья и овраги выматывали так, что приходилось каждый час ходьбы отдыхать. По местным ориентирам, глядя в карту выяснилось, что еще преодолена только треть пути. Собравшись с силами, совершаю небольшой марш бросок. Пройдя еще треть намеченного расстояния без остановки, принял решение отдохнуть, да и тем более бурелом окончился. Моему взору предстал красивый еловый лес, с темно-зеленым ковром, разросшегося повсюду мха. Раскидистые лапы елей свисали почти до самой земли, как бы скрывая стволы деревьев от постороннего глаза. Воздух здесь был влажный, а приятный аромат хвои будоражил мое сознание.
Немного подкрепившись и попив холодного чая, продолжил движение в намеченную сторону. Идти по мху было так необычно, словно по высокому ковровому ворсу. Ноги сами отпружинивали при соприкосновении с ним. Смотря по сторонам и любуясь лесными угодьями, натыкаюсь на огромную вырытую канаву.
Наверно это была охотничья ловушка для зверей. На дне её были свалены ветки и множество еловой хвои. Обогнув яму, замечаю остатки человеческого пребывания, в виде ржавой консервной банки и сгнившей папковой гильзы.
Выхожу на берег того самого озера, что обозначено на карте. Длинной змеей расстилается водная гладь, множество деревьев вывороченных с корнем добавляют сказочности этому месту. Берега, очень низкие и заболоченные, не дают близко подойти к воде. Задрав голенища сапог, направляюсь вдоль озера в поисках пристанища для отдыха. Сразу же натыкаюсь на большие обтесанные бревна расположенные друг против друга, посередине старое костровище, увенчанное причудливой формы корягой. Скинув с плеч мешок, принялся за поиск сушняка для костра. Долго искать не пришлось, и вот костер уже своими жаркими языками пламени облизывает наполненный водой котелок.
Сваренный из пакета суп с добавленными макаронными изделиями забурлил в животе.
Легкая тяжесть в желудке заставила удобно распластаться на широком бревне. Мирно потрескивающие сухие дровишки не давали сомкнуться уставшим глазам. Отдохнув, принялся за исследования близлежащей территории. Петр Арсеньевич рассказывал, что на озере раньше была вырыта довольно добротная землянка. И правда, таковая имелась почти на самом краю озера.
На небольшом бугорке виднелась её почерневшая от времени и непогоды дверь. Возле бугра была прокопана узенькая траншея, в которой скопилась мутная вода. Напротив входа расположился трухлявый пень, на котором грелась в лучах солнца небольшая ящерица. Направившись к входу земляного укрытия, испытываю тревожное чувство. Оказалось что напрасно. Внутри никого не было, только сырость и плесневелый запах не давали долго находиться в нем. Внутреннее убранство походило на маленькое купе. Небольшой столик, расположенный напротив входа у самой стены, по бокам узкие деревянные нары, под потолком висела керосиновая лампа типа «летучая мышь», стекло её было сильно закопченное с небольшой трещинной по середине. Справа от входа находилась маленькая, насквозь проржавевшая печурка, от которой шел очень неприятный запах. Заглянув в нее, ворочу нос, видимо какой-то маленький зверек попал вовнутрь и не смог выбраться, да так и провел свой остаток жизни в доживающей своей век «железяке». Вытащил печку вместе с отвратительным запахом на улицу. На месте, где стояла печь, оставались крупные камни, выложив из них небольшой кратер, развел костерок. Густой дым повалил вовнутрь землянки, и дабы не угореть покинул её.
На свежем воздухе было гораздо приятнее, но все же из-за позднего часа и усталости придется заночевать здесь. Пока мое пристанище прогревалось и отходило от едкого запаха, надо было позаботиться о лапнике, на котором можно было бы поспать. Нарубив большую охапку еловых веток, вернулся к ночлегу. Ветер выгнал весь дым из землянки, а надоедливый запах растворился в гари. Сняв с потолка керосинку, был приятно удивлен наличием в ней горючей жидкости, запалив фитиль, стал всматриваться в окружающий полумрак.
Гнилые рыболовные сети висели на стене, множество пустых бутылок из-под водки, разлитой еще в СССР, были свалены в проржавевший бак, крышка которого находилась на полу в измятом состоянии. Старая солдатская шинель лежала на нарах расположенных ближе к входу, там же находилась и шапка ушанка. Она была в таком плачевном состоянии, что узнать её можно было только по тусклой кокарде. Все было на столько дряблое, ветхое и наводило на мысль о том, что по прошествии стольких лет здесь никто не проводил время и уж точно не ночевал.
- Может и мне не стоило надолго задерживаться здесь? Но более подходящего и защищенного от ненастья места я не нашел. Все говорило о том, что ночевка в этом неприятном месте неизбежна.
Прилег на нары, устланные мягким душистым лапником и, устремив взгляд на рыболовные сети, поневоле вспомнил рассказ Петра о запрете вылавливать большое количество рыбы из озера.
- Неужели люди, кому принадлежали эти орудия лова, не знали о поверье? Или просто не верили во все это?
Я и сам не очень доверял всем этим сказаниям и пророчествам, но с тех пор как попал в этот поражающий меня дикий мир, с его необъяснимыми действами, стал задумываться и уж точно не нарушать те правила, что диктовала природа.
Пролежав некоторое время в еловой постели, услышал шорох сверху. Выйдя на улицу, никого не обнаружил. Обошел землянку вокруг собирался зайти во внутрь, как позади раздался хруст веток. Резко обернувшись, увидел огромный силуэт, моментально скрывшийся в лесу. Вооружился топором и ринулся за ним, весь путь устилал помятый кустарник, в некоторых местах ободранные деревья, словно кто-то отталкивался от них мощными когтистыми лапами. Следы резко оборвались перед небольшим бугорком, явно сооруженным человеком.
- Что это?
Все напоминало могилу. Только никаких ритуальных знаков на ней не было.
- Кто же погребен здесь? Неужели те самые рыболовы, а может и вовсе не они?
Поодаль обнаружился еще один точно такой же холмик, с рядом растущей елью, на ветке, которой висел нательный крестик. Все сомнения, что это были не могилы, ушли.
- Кто похоронил их здесь, и почему Петр Арсеньевич ни чего про них мне не рассказывал?
Эти вопросы гложили меня по возвращению к ночлегу.
Зная, что и тут я не один, начал принимать меры для безопасной ночевки. Пришлось разобрать нары, на которой лежала старая шинель, и использовать в качестве укрепления двери. Стол за ненадобностью тоже на время послужил укреп сооружением. Забаррикадировавшись таким образом, надеялся не остаться навсегда в этом сыром и очень неприятном месте. Ночь предстояло провести в тревоге. Тем более это чувство подпитывали найденные в лесу могилы.
«Скорее бы утро, и покинуть это проклятое место», - вертелось в голове. Но утро все не наступало, а поднявшийся ветер устрашающе завывал среди макушек высоких деревьев.
Воспоминание об уютной избе с её теплой печкой, все больше вызывало чувство ненависти к этой вырытой человеком норе. Пытался заставить себя заснуть, повторяя детские считалочки, но все тщетно. И лишь под самое утро это все-таки получилось.
Свет, пробивавшийся через щелки двери, попадал прямо в глаз, а сон никак не отпускал меня из объятий нагретой еловой постели. Продремав еще часа два, проснулся от сильного всплеска воды. Большие круги расходились по водной глади. Создавалось впечатление, что кто-то кинул в озеро огромный булыжник. Через минуту на другом конце озера точно такой же всплеск.
Отчетливо было видно, что в воду никто ничего не кидал. Круги расходились от поднявшегося со дна шара с воздухом. Такое увидел впервые, слишком большого размера он был. А при выходе наружу раздавался не громкий хлопок. Возможно, это были подземные газы.
Больное воображение почему-то рисовало мне водяного монстра, который запросто может выскочить из воды и утащить меня в свою стихию.
- Все довольно с меня этих страхов возвращаюсь в избу! Оставалось только поставить на место нары и стол, разобранные перед сном.
Дело было быстро сделано, можно начинать путь.
- А где же вещмешок? Наверно оставил на берегу.
Только вот ни на берегу, ни в землянке его не было. Слава богу, что планшетка с картой и топор были при себе. Очередное чувство страха заставило в спешке ретироваться с этого заколдованного места. Быстрым шагом с топором в руке добрался до бурелома. Так не хотелось перелезать через эти толстенные деревья и карабкаться по оврагам, поэтому было принято решение свернуть на тропу, которая шла от дерева-гиганта к избе. К счастью она оказалась не так далеко. Бодрым шагом приближался к развилке с муравейником. Знакомые места радовали глаз, на душе становилось легче, а путь сокращался быстрее. До избы оставалось пару сотен метров, мечты о горячей пище и теплом, уютном спальнике скоро должны были осуществиться.

............................Часть седьмая

Вот уже показалась крыша лесного убежища, затем излюбленное место для приготовления пищи и озаренная лучами солнца полянка. Все настолько радовало глаз, что хотелось кричать от радости.
Зайдя в избу, почувствовал чье-то недавнее присутствие в ней, хотя все вещи лежали на своих местах. Следов долгого пребывания тоже не обнаружилось. Пошарил под нарами, сползал на чердак, и чувство беспокойства ушло на задний план, а вот голод все больше давал о себе знать.
Порубив поленьев, развел огонь, который вскоре жарким пламенем ласкал брюхо котелка, наполненного закипавшей рисовой крупой. Достал заныканную от непрошеных гостей баночку. Тушеное лосиное мясо с добавленными специями - было просто объедение. Еще находясь в гостях у Петра, был угощен им, и так оно понравилось мне, что неволей попросил у хозяина баночку с собой. Вскоре еда была готова, и, уютно расположившись, принялся потчевать. За приемом пищи прослушал новостную программу, а затем и прогноз небесной канцелярии. Погода на ближайшие два дня оставляла желать лучшего. Дождь с сильными порывами ветра обрушивался на всю часть области.
От услышанного по транзистору стал вертеть в голове планы на ближайшие два дня. Ничего лучшего, как порыбачить недалече и посидеть в избе, не приходило в голову.
Испив на ночь чая, завалился в теплый спальный мешок. Сон долго ждать себя не заставил. Устав с дороги и проведя почти бессонную ночь, быстро уснул, не успев даже поразмыслить о прошедшем дне.
Проснулся от сильного ветра завывающего в макушках деревьев. На часах уже было ближе к полудню. Не удивительно, усталость и бессонница сказались на мне.
Прогноз синоптиков на удивление стал потихоньку сбываться. Сильный ветер нагнал серые тучи, в некоторых местах они были темно-синего цвета, похожего на пролитые чернила. Дождя еще не было, но все говорило о его скором начале. Через минут десять раздались еле слышные удары маленьких капелек о крышу избы, со временем перешедшие в барабанную дробь. Посмотрел в окно, небо было все серым и, по-видимому, надолго.
Дождь становился все сильнее, а в некогда теплой избе стало прохладно. Делать нечего, отправился за дровами, которые лежали под навесом. Выскочив из избы, с накинутым на голову коротким плащом, добежал до заданной цели. Остановившись, стал глубоко вдыхать свежий воздух, все кругом наполнилось влагой и некогда стоявшая сушь, оставалась лишь только в памяти. Крупные капли дождя устраивали свои пляски на поверхности озера, оставляя за собой различного диаметра круги. Все это так завораживало взгляд, что позабыв о дровах, стал вглядываться в это чудесное действо. Прохлада не давала надолго отвлечься от реальности, мелкие мурашки поползли по коже. Набрав охапку дров, побежал обратно.
Сильная боль в затылке и темное пятно перед глазами - это все что смог вспомнить, очнувшись связанный по рукам и ногам. Кругом было темно, лишь незначительный свет падал на пол. Понял, что нахожусь под нарами. Сильная боль в голове и режущие руки веревки заставляли все время переваливаться с боку на бок, все это создавало шум, на который очень нервно реагировал тот, кто находился надо мной. Резкие удары по нарам чем-то тяжелым оглушали меня и заставляли дергаться, при этом сильно ударяясь головой об пол.
- Вот и познакомился. Что ему надо от меня? Да и вообще кто это?
Не мог понять - человек ли это вообще, да и что там увидишь лежа на полу. Конечности свои он держал почти все время на нарах и лишь когда выходил из избы, виднелись здоровые похожие на лапы ножища, издававшие звук копыт. При передвижении его дыхание просто заставляло трястись от страха, басистый хрип и всхлипывания заставляли закрывать глаза и думать, вернее, стараться подумать, о чем-то хорошем.
Не знаю, сколько пролежал в отключке, но что-то подсказывало, что прошло довольно много времени. Кровь от удара по голове запеклась на лице, которое жутко хотелось почесать, а крепко связанные руки опухали и немели. Головная боль нестерпимо ломила виски, уши закладывало словно в самолете. Сознание медленно покидало больную голову, унося в тёмную даль неизвестности.
Наступило утро. Я не знал, находится гость в доме или ушел куда, но страх вылезти из-под нар не покидал меня еще долго. Решился уже, скорее всего днем. Перекатываясь, очутился посреди избы, встать долго не получалось из-за онемевших ног. Когда получилось, первым же делом поспешил покинуть дом, но дверь оказалась заперта, а окна заколочены все теми же листами железа.
-Вот это попал! Где он? И когда придет чудовище?
Эти мысли наводили только панику в больной голове. Очень хотелось пить, но воды в доме не оказалось. Лишь мутная капля жидкости из старой, пыльной бутылки оросила мое горло. Надо было выбираться из дома, но со связанными конечностями это было сделать невозможно.
Тяжелые шаркающие шаги послышались из-за двери. В срочном порядке надо было оказаться снова под нарами. При попытке сделать это беззвучно упал на пол и стал перекатываться. Гость долго бродил по избе, словно искал что-то. Затем забравшись на нары начал шаркать чем-то по столу. На пол повалились сырые куски мяса с костями, а на столе что-то забулькало. Пихнув своей лохматой конечностью костлявое мясо под нары, произнес какую-то рычащую фразу. Стало понятно, что он заботится обо мне. Но зачем? И почему сразу не прибил меня? Затем на пол плюхнулась миска, в которую сверху капала кровь. Более противной жидкости мне не доводилось пить, но жажда брала вверх и через короткое время, лакал из посудины багровый напиток. Все лицо было в крови, и своей, и той жертвы, чью жизненную силу выпил. Как ни странно, чувство голода и жажды было утолено, головокружение покинуло меня. Гость еще немного пошаркал по столу и удалился из помещения.
Сразу вылезти из-под настила побоялся, подождал немного, а когда стало ясно, что он скоро не вернется, предпринял попытку выбраться. На удивление на столе не было ни соринки, ни капли крови. Все говорило о том, что гость к избе относится с уважением.
- Может он постоялец этого лесного приюта, а я помешал ему?
Снова пытаюсь открыть дверь, но тщетно. При попытке развязать веревку о гвоздь, торчащий из бревна, проколол руку. Да видимо попал прямо в вену, кровь не сильной струйкой потекла по веревке. Через некоторое время почувствовал слабость, а спустя еще некоторое время потерял сознание.
Очнулся уже лежа на нарах. Руки были развязаны, а одна нога пристегнута ржавой цепочкой к вбитой в пол скобе. На месте пореза намотана тряпка, из-под которой торчала трава, а запах от нее резко ударял в нос. Сначала даже показалось что моча, но потом вспомнил, такой же запах чувствовал у своей бабушки в деревне, когда дядька порезался в поле косой.
-Что за телячьи нежности? Значит, он не собирался нанести мне вреда? Тогда почему держит меня здесь под замком?
Эти вопросы терзали меня еще целый день, пока гость не вернулся в дом.
Услышав скрип двери, зажмурил глаза и притворился, что все еще не в сознании. Гость с грохотом сел за стол, снова стал шуршать по нему.
-Опять разделывает кого-то. Промелькнуло в голове.
Приоткрыв глаз, увидел только волосатую макушку, склонившуюся над столом. Затем он встал и наклонился надо мной. Холод и дрожь побежали по телу, такого страха еще не испытывал ни разу. Взяв мою руку начал снимать повязку, поменяв её содержимое, снова завязал на ране. Вся процедура была сделана так аккуратно, что я даже не почувствовал боли, ощущая его мощные конечности не было ни страха, ни тревоги за его действия.
-Кто же все-таки он?
Открыв глаза, предо мной предстал огромный, волосатый, одетый в лохмотья то ли дед, то ли мужик. Одно было ясно и радовало меня, что это человек.
Его черна борода, свисала до груди, а вьющиеся густые волосы, усеянные лесной грязью, были почти до лопаток. Под широкими бровями скрывались покрасневшие глаза с черными как уголек зрачками. Большой слегка приплюснутый нос делал его грозное лицо немного добрее, а широкие вечно сжатые морщинистые губы говорили о долгом пребывании в лесу. Рост и ширина плеч были настолько велики, что иначе как гигантом его не назовешь. Сильные и длинные руки казалось, могли с одного удара остановить разъяренного быка. Одет он был в фуфайку и странные мохнатые штаны, сшитые, скорее всего, самим же из подручных материалов. На это указывали торчавшие повсюду нитки.
Посмотрев на него, замер в ожидании чего-то худшего. Но ничего не произошло. Гость пошарил рукой по полке, нащупал керосинку и удалился. Через минуту услышал над головой шаги. Лесной человек видимо что-то искал на чердаке. Затем он вошел вовнутрь с тем пресловутым ящичком в руке. Ящик в его здоровенных руках смотрелся как маленькая шкатулка. Расположив перед собой сей предмет, начал складывать в него клочки бумаги. Все движения и перемещения его сопровождал жуткий хрип, который очень нервировал меня.
«Здравствуйте!» - пытался с ним заговорить.
В ответ тишина, даже реакции не поступило. Повторив, тоже слово еще пару раз понял, что бессмысленно. Попытался встать, раздался оглушительный хлопок закрывшейся крышки ящика. Стало ясно, что гость не желает моего перемещения.
Через минуту он отвязал цепь от скобы и потягиванием за неё вывел меня на улицу. Пристегнув к навесу цепочку, удалился в лес. Прошло минут двадцать, как он вернулся, неся в руках парочку маленьких уже ободранных тушек. Положив их на скамейку, ушел в дом, оставив меня на улице.
-Вот и еда. Только почему он её не готовит на огне?
Достав из кармана спички, развел огонь. Пронизал тело тушки палкой и стал жарить. Когда мой хозяин вышел из дома, то резко бросился ко мне и стал тушить огонь. Громко мычал, а потом, забрав одну тушку, снова удалился в избу. Я же принялся жевать жареное мясо, да так аппетитно, что зубы перегрызали кости. Гость вновь вышел из дома по направлению ко мне. Было страшно. Мало ли что у него на уме. Подойдя отстегнул от навеса цепочку и повел в избу. По дороге мы остановились, я предложил ему кусок оставшегося мяса. Правда, на слова он мои не реагировал, а вот тычок в бок очень даже стал для него понятен. Показал жестом, что даю ему попробовать мясо. Удивленная пара глаз смотрела на меня. Руки мои тряслись перед его лицом, держа небольшой кусок жареной добычи. Аккуратно взяв его у меня, все-таки стал пробовать. По широкой улыбке и горящим глазам понял, что ему очень понравилась пища. Дожевав кусок, погладил меня по голове, как бы одобряя мою стряпню. Чувство радости, и возможность жить освежили сознание.
Был уже поздний вечер, лесной человек сидел на нарах, поджав под себя колени. В его руках постоянно находился ящик, который, по всей видимости, был ему очень дорог. Спустя еще полчаса, вновь с предельной аккуратностью сделал мне перевязку, за что и сказал ему спасибо. Это единственное слово, на которое он прореагировал за все время. Посмотрел на меня с прищуром, похлопал по ноге и спешно удалился.
Мне показалось, что это слово, как-то тронуло его. Зацепило за давно окаменевшую душу. В его глазах читалось удивление, вперемешку с добротой и искренностью, только хмурое, суровое лицо мертвым камнем отображало странную и по всей вероятности не легкую жизнь.
Я еще долго лежал, дожидаясь его прихода. В голове крутились сотни вопросов, на которые не нашлось ни одного ответа. После понял, что лесной человек сегодня ночью больше не придет, и мне придется провести ночь одному, прикованному к этой манящей путников избе.

**Ник летний** » 11 окт 2011, 18:43 » #444782

Давай валяй! Пока слишком мало, чтобы оценить твое творчество. Начало нормальное!

**tyrist** » 11 окт 2011, 19:34 » #444805

~ЛЮТЫЙ~ писал(а):и показался пирон, точнее что то на него похожее. Парочка потрескавшихся плит с торчащей местами арматурой. Остановился... Спускаюсь по ступенькам на перон

Работу над ошибками надо, или включите в браузере "проверять правописание"
Перрон пишется, кроме этого грамматических ошибок ещё штук двадцать...
А написано не плохо, читается легко. :thank