Первые дни

[Саша]

Зачитался , и ведь заглянул на минутку всего

[AlexKM]

Делаю небольшой перерыв в повествовании - для начала: сейчас со СветЛанкой сидим в аэропорту Краснодара - ждем погрузки в самолет на Анталию. До этого на 8 Марта ездили в Лазаревскую. Теперь решили встретить весну в Турции. А потом с новыми силами будем обороняться от ФОМС. До встречи, друзья.

[AlexKM]

Не ожидал, но как ранней весной пахнет Средиземное море - совсем как Черное летом. Плюс аромат эвкалиптов, олеандров, пальм. Да и пальмы оказывается тоже пахнут! На море народ занимается серфовой рыбалкой. Расчитывают на черного горбвля и лаврака (сибасса), а клевала мелочевка - разного рода окушки и карасики. Ловят на морского червяи моллюсков. Привез нааозного червя и опарыша. Надеюсь опробовать.

[AlexKM]

Увы, но рыбалка нулевая, что в море, что в реке. Ни донные удочки, ни спиннинг с вертушками, кастмастерами и саргановой оснасткой удачи не принесли. Пробовал и на песке и на гальке - пустое времяпрепровождение.

[artur77]

Интересно, пишите ещё!

[AlexKM]

Здравствуйте друзья! Давно я не позволял себе столь длительного перерыва в своих сказах. Даже сам себя чуть ли не уговаривал – Саня, ты ведь не бросишь этот сказ недосказанным, ведь это твоё – семьи, их история.
А сколько всего заманчивого за это время было. Поездка в Турцию перед 8 марта. Отдых в Елизаветинской на Первомайские и День Победы, и, наконец, поездка в отпуске в Советквадже в июне. Все достойно описания. Даже такой нюанс, что у меня сегодня накрылся Самсунг Гэлакси Джей 7 – грохнулся с ним со скользкой буны. Хорошо, хоть ничего серьезно не поломал, хотя и левое запястье побаливает, и левое колено, и правая стопа (предплюсна). Что-то просто ушиб, что-то потянул. Но в горы все равно лазить беcполезно – грибов нет. С северной стороны Кавказа хоть дожди были – и белые есть, и лисички, а здесь сушь, даже реки обмелели.
Но, хватит о себе. Продолжим сказ об истории семьи, и продолжим рассказ о моем деде по материнской линии – Белоусове (Белоусе) Иване Ильиче.

[AlexKM]

Противоречивые чувства охватили Ивана по возвращении в Бобринец. С одной стороны – радость и гордость за Россию. Ушли уже в далекое прошлое сапоги с картонными подошвами, поставлявшимися в армию недобросовестными промышленниками, и у солдат к обычной шинелишке зимой добавились и ватные, и меховые телогрейки и куртки, и валенок в достатке, и тулупов с кожухами. И еды в достатке, и патронов, и снарядов, и винтовок с пулеметами, и пушек с минометами. Самолеты – заграничные и свои, российские, особенно бомбардировщики и летающие лодки в морской авиации. Может, крупных кораблей и не так много, но зато свои подводные лодки, а мощи береговой артиллерии и Англия позавидует. Причем, всего в достатке и в тылу, и на передовой. Россия всерьез готовится к победной кампании 1917 года, а на юге – почитай, половина Ирана, треть Турции и с четверть Ирака российские. Из выходцев – казаков Дона и Кубани, армян и езидов готовится создание Евфратского казачьего войска. Восстания-мятежи на Причерноморье подавлены. Аджарцы, лаки, абхазы, адыги – принуждены к миру, основные главари банд либо схвачены и отправлены в Восточную Сибирь, либо иммигрировали. В Средней Азии только отдельные шайки басмачей бесчинствуют. Против трудовой повинности (трудармии) простые дехкане уже не возражали – это первоначально их в своей одежде и на практически своих харчах в трудармию призывали. А теперь и обмундирование (пусть и не новое), и паек (наравне с запасными частями) дали, да еще и денежку платят – можно домой отправить – налоги оплатить, а какой оставшейся копейкой и долг баю выплатить.

[AlexKM]

Некоторые вопросы можно отнести и к положительным действиям, и к отрицательным (если говорить точнее – не действиям, а примерам). Это и введение продовольственных карточек (сначала на сахар еще в 1916 году, и в некоторых городах – муку, а потом уж пошло-поехало…, сначала при Временном правительстве, а затем при Советах), и введение твердых цен на продукты питания (первоначально – максимально допустимых), и начало продразверстки (это были только цветочки – Временное правительство вообще ввело государственную монополию на зерно в марте 1917 года и за время своего существования конфисковало у производителей зерна больше, чем царское правительство за время войны, и Советы за все время «военного коммунизма»). Но, если говорить о причинах введения этих действий, то их много, но основной – война. Обеспечить население продуктами питания, и в первую очередь теми, производство которых значительно сократилось по различным причинам (потеря сахарных заводов Царства Польского, Литвы, части Белоруссии и Украины, а некоторые заводы оказались в зоне боевых действий), но в первую очередь – резкое сокращение трудоспособного сельского населения и сокращение рабочего и транспортного скота), и рост городского населения, резкий рост стоимости продуктов питания,но все равно не успевающий за ростом цен на промышленные товары (а некоторые товары попросту исчезли из продажи: сукно зеленых оттенков, бязь, байка, кожа обувная, овчина и заводские изделия из неё), как следствие нарушения паритета цен – отказ производителя добровольно продавать продукты.
Были и чисто отрицательные моменты, с которыми Иван столкнулся лично. Это- в первую очередь транспортный коллапс, как и объективный, связанный с прекращением производства паровозов в России (кроме небольшого количества промышленных и маневровых) и резким снижением вагонного парка (практически полное прекращение производства пассажирских вагонов, за исключением некоторого количества «дачных», снижение производства других видов вагонов и платформ в связи со значительным сокращением производства «колесных пар») , так и субъективный, связанный с саботажем решений Ставки и ГосСовета министерствами, отдельными генералами, да и верхушкой «Земгора» со всеми его «комитетами».
Несовершенство карточной системы: в большинстве губерний карточки распространялись только на городское население и на служащих в сельской местности (государственных и земских). Лица, занимающиеся сельскохозяйственным производством, не смотря на обложение их продразверсткой и изъятием у них всех видов продовольствия, кроме обеспечивающих личное потребление и фураж, карточек не имели.
Одинаковые условия продразверстки на всей территории губернии, независимо от условий сельхозпроизводства. Так, в общем-то благополучной Херсонской губернии, ряд уездов оказались полностью или частично в тыловой зоне фронтов – Румынского и Юго-Западного. Из трех уездов, оказавшихся под контролем новоявленного комиссара, два уезда – Ананьевский (весь) и Елизаветградский (запад и север), были подвержены воздействию прифронтовой полосы со всеми вытекающими последствиями. К сожалению, методика расчета продразверстки была пагубна для оставшегося активного сельского производителя, так как никоим образом не учитывала возможности и качество обработки пахотной земли, а, следовательно, и объем полученного урожая. Числится за хозяйством 20 десятин пашни, есть рабочие руки, есть рабочий скот (пусть всего одна лошадёшка или пара волов) – изволь отдать зерном должное количество, а то, что убирали по большей части самосев прошлого года, да колоски собирали – никого не волнует, и то, что беженцами повытоптано да потравлено, никто не считает. Единственное, что учитывалось – это реквизиционные записки, да редкие платежки воинских частей, Но это все еще было впереди. А голова начинала болеть уже сейчас.

[AlexKM]

Хорошо, что хоть советчики были на месте опытные, умудренные жизненным опытом . Но ведь их с собой не заберешь, и в Бобринце не усидишь, не говоря о Кетрисановке и Медвежьем Углу. Работа вынуждала Ивана переехать в Елизаветград, уже из которого следовали командировки в Ананьев и Александрию – соседние уезды, и в Xерсон – в губернию. Пока же Иван был дома – отдыхал после командировок и поездок, отсыпался, наносил необходимые визиты в Елезаветграде. Перед самым Рождеством пришел вызов из Xерсона – прибыть к губернатору, и не одному, а вместе с Армашовым, Аналогичные приглашения пришли в Елизаветград в уездную управу еще нескольким чиновникам и промышленникам. В итоге, в Xерсон из уезда уезжала целая делегация. На вокзале встретились со значительно меньшими делегациями представителей Ананьевского и Александрийского уездов, даже отправление поезда Елизаветград – Xерсон несколько задержали – прицепляли дополнительный вагон 2-го класса. Как-никак по статусу ряду чиновников полагались отдельные купе. Состав всех делегаций разместился в вагоне. Начальники уездов пригласили к себе в купе вторых лиц делегаций, а Иван предложил занять место в его купе Армашову. Ехали с удобствами в отапливаемом вагоне. Поезд был литерным, с остановками только на крупных станциях и на узловых.

[AlexKM]

Когда мелькали, когда медленно тянулись поля, перелески с редкими станциями Знаменка, Долинская, Николаев и, наконец, Xерcон – вот и все остановки на почти 500 верстном путиk если не считать редких и довольно коротких остановок на полустанках-разъездах для пропуска воинских эшелонов (правда, после Долинской воинских эшелонов значительно поубавилось, наоборот, чаще литерный шел мимо разъездов, забитых эшелонами с продовольствием). Все же литерный поезд имел свое преимущество, хотя в его составе уже давно не было ни вагона первого класса, ни вагона-ресторана - все же до Николаева добирались всего около суток. А потом, после плотного обеда в ресторане при вокзале (до Николаева на станциях ресторанов не было – «питательные пункты» с питанием по раскладкам для рядового состава тыловых запасных полков, готовящееся кашеварами местной ополченческой команды) (все же запасы армашевской корзинки с припасами были не безграничны), выкурив на перроне по армашевской сигаре, поболтав с попутчиками, и уже под звон станционного колокола, а не гудка паровоза, расселись по своим местам в вагоне. Очередной звон колокола и, чуть дернувшись, поезд отошел от перрона. Оставшиеся 50 с небольшим верст от Николаева до Xерcона проскочили и не заметили за разговорами, переодеванием и сборами. С окончанием сборов все делегаты выходили в коридор, с нетерпением ожидая появления в окнах кранов, элеваторов, мачт и кораблей Xерсонского порта, а затем и самого губернского города. И, как всегда неожиданно, после примелькавшихся кирпичных зданий немецких экономий, беленных саманных хат украинских хуторов, вдруг наплыли беспорядочно разбросанные, разномастные, то из дикого балластного камня, то из обшивки и мачт списанных судов, домишки портовых рабочих, затем потянулся порт, плавно перешедший сначала в «шанхайчики» вновь прибывших в город из сел чернорабочих и биндюжников, а затем в рабочие предместья губернского города. И, наконец, пошли прижелезнодорожные казармы и склады, деповские мастерские, за которыми виднелись ровные улицы и проспекты губернского города. А вот и белоснежный вокзал с двухэтажным центральным зданием и широкими одноэтажными крыльями (левое оканчивается двухэтажной административной пристройкой).
Прибывшие делегации от северных и северо-восточных уездов губернии встречали вместе представители Земгора и губернаторства. Направляли в забронированные гостиницы и «приезжие дома» (в зависимости от чина и «значимости»). Иван уже представлял себя в привычном двухкомнатном номере с ванной в гостинице недалеко от губернаторства. Но тут к нему подошел Армашов и предложил отказаться от гостиницы, и ехать с ним – и номера отменные, и банька есть, и ужин, и завтрак, а уж вино и коньяк – лучшие не только в губернии, но, наверное, и во всей России.
Иван немного посомневался, потом подошел к устроителям, переговорил с ними и, уже улыбаясь, подошел к Армашову – Дядя Лукиан, я в вашем распоряжении, но под вашу ответственность. Уже вдвоем вышли на привокзальную площадь. Тут же к ним подъехали сани с медвежьей полстью. Ямщик увязал сзади чемоданы, саквояжи и армашовскую корзинку. Крупный гнедой жеребец резко рванул вперед, комья снега полетели из-под копыт, полозья зашелестели по грязноватому заезженному снегу и сани понеслись по широкому проспекту. Через несколько кварталов повернули от железной дороги и поехали по главной улице. Через несколько кварталов проехали губернаторство, затем повернули по не менее широкой и красивой улице. застроенной двух и трехэтажными домами с магазинами, ресторанами и кафе на первом этаже. Наконец, доехали до квартала с растянувшимся на практически весь квартал трехэтажным зданием с надписью Эриван. Сани въехали в одну из арок, и перед изумленным взором Ивана предстал большой двор со сквером посредине, с несколькими большими беседками. Ивану сразу же вспомнился бобринецкий армашовский квартал – размером поменьше, зданиями пониже.
Но не успел Иван осмотреться, как сани остановились перед широким крыльцом на котором уже стояли несколько человек, встречавшие их. Вперед вышел дородный армянин, расцеловавшийся с Армашовым, и заведший с ним короткую беседу, из которой Иван понял только отдельные слова, произнесенные на русском – «комиссар», Иван Белоус, «съезд». Наконец беседа закончилась, и Армашову был поднесен поднос с рюмкой коньяка и какой-то закуской. Настала очередь Ивана. Хозяин заведения с радостью и уважением поздоровался с Иваном за руку, коротко поздравил его с прибытием и пожелал высокого признания его трудов и счастья, и удачи в будущей жизни. Наконец был поднесен поднос и Ивану. На серебряном подносе стояла хрустальная рюмка с коньяком, лежали кусочек нежнейшего шашлыка, завернутый в маленький кусочек лаваша, небольшой кусочек нежнейшего мясного суфле в лаваше, кусочки нарезанной очищенной дыни и несколько янтарных виноградин. Выпив рюмку ароматного коньяка и закусив шашлыком и дыней, Иван почувствовал, что он проголодался. Но ужин еще был неясно когда. Пока же их повели в номер. Номер был двухместный, но из пяти комнат с двумя ванными, Обставлен был красивейшей мебелью дорогих пород дерева. Большая гостиная с камином, большим столом с дюжиной стульев (можно и гостей принимать на званом обеде), покойным диваном и двумя креслами возле камина. Из гостиной вело две двери в небольшие номера. состоящие из кабинета с гардеробным шкафом и рабочим столом, и спальной с двуспальной кроватью, трюмо с туалетным столиком и несколькими пуфиками. В ванной комнате была небольшая сидячая чугунная ванна с душем, роскошный умывальник с большой чашей и санитарный прибор «Генуя» за занавеской. Из кранов текла и холодная, и горячая вода. Под окнами, за решетчатыми экранами, отдавали тепло батареи водяного отопления. Тут хозяин заведения предложил оставить в номере шубы и следовать за ним.
Прошли до середины широкого коридора и оказались возле мраморной, крытой ковровой дорожкой, лестницы, ведущей вниз. Хозяин уверенно пошел вниз. «Не уж то столовая внизу? – подумалось Ивану. Спустившись, судя по пролетам лестницы, на полтора обычных этажа, они оказались в небольшом вестибюле, из которого вела на удивление небольшая и невысокая дверь.
Хозяин, пригнувшись, нырнул в нее, и даже и Ивану, и Армашову пришлось пригнуться, чтобы пройти вперед. Их тут же охватило тепло. Они оказались в не очень широком коридоре, из которого на противоположной стене куда-то вели три двери. Не мудрствуя лукаво, прошли в ближайшую. Небольшая комната, большую часть которой занимал невысокий, но довольно большой стол, окруженный с трех сторон диванами, крытыми коврами с большим количеством разнообразной величины и формы подушками с жаккардовыми наволочками. Стол был пуст и они пошли дальше, Следующая комната была практически такого же размера – единственной отличие – не было стола, и диваны были застланы льняными простынями, на которых лежали три стопки банных полотенец и простыней.

[Саша]

Ух, попаримся с дорожки