Дневники моей Юности (Саша)

[Саша]

DIM
Там может и избушку видать

Pan
Последний раз там был в 1987 году.
Изба стояла на месте, как новая.
Оклад то из лиственницы рублен.

[DIM]

Саша
А в каком она месте должна стоять?
Может настало время сходить проверить?

[Саша]

.................... Большое Клюквенное

Ельник перешёл в густой мелкий подрост, тропинка раза три резко вильнула и выскочила под сосны и… дальше простиралась огромная гладь озера, окаймленная бескрайними болотами и лишь на горизонте да кое-где по берегу видны островки леса.

Вышли к воде. Кругом заливчики, вода тёмная, видно песчаное дно, старые ветки и стволы упавших деревьев, кое- где островки кувшинок.

У маленького мохового островка приколот катамаран, настоящий! Два огромных выдолбленных бревна соединены в трёх местах перекладинами. Рядом к сосенке приставлено весло и колья.
- Ну, что? Садимся и поехали. Время к зорьке, самый клёв.

Меня располагают по серёдке, папаня сзади - направляющим, Саша спереди – загребным. Ширина бревна позволяет поставить во внутрь котёл для рыбы, кладём запасные снасти. Сидеть удобно, одна нога в одном бревне, другая в другом. Папаня отталкивается колом, Саша начинает подгребать веслом.

ВСЕ! ПОПЛЫЛИ! Непередаваемое это чувство плыть по воде сказочного озера на КА-ТА-МА-РА-НЕ!!!

- Поедем туда, - папа показывает рукой на противоположный залив озера, - под болотистым берегом окуни хороши.

На серёдке проплываем камни. Дак вот он, остров!
- Какой-то раз нигде не клевало, здесь же песчаная мель, остановился я с подветренной стороны, закинул удочку на пробу, окунь и бацнул, да такой грам по двести песят пошёл. Ведерко поймал. Эх, и клевало – мечтательно произносит отец…
- Здесь и камни для печки на обклад брали.
- Может попробуем?
- Не каждый раз на мели стая кормится. Давайте к заливу.

Останавливаемся, не доезжая до берега метров тридцать. Как раз у края кувшинок. Глубина метр. Дно не видать. Наживляем вкусных красных червей, я их уйму в городе под старой листвой накопал. Наживка тонет, поплавок выпрямляется и красным глазком семафорит над водой.
- Ой, смотри, повело – шепчу. Поплавок медленно идёт в сторону и его всё меньше и меньше над водой, скрывается. Подсекаю.
Удилище изгибается, упругое сопротивление, и с брызгами из воды вылетает окунёк.
- По больше ладошки будет – приговаривая, бросаю его ведро. Окунь весело молотит хвостом. Папаня и Саша тоже тащат. Настроение!!!

Да и какое другое может быть, ни ветринки, ласково гладит солнышко, клёв! И…
И кругом бескрайние болота
и бескрайняя сказочная тайга
и чистое голубое Северное небо.
И никого.
Только Я, Папа и Брат.

[DIM]

Э-э-эх-х-х-х. Красота. Пошёл завидовать домой.

[Саша]

Э-э-эх-х-х-х. Красота. Пошёл завидовать домой.

Не Не нать
Луче самому ездить и потом вспоминать

[Саша]

........................ Вечер у избы

Свечерело совсем. Окуней полведра.
- Поехали!
Удочки аккуратно в одно бревно складываем, колы из дна выдергиваем, освобождаем катамаран. Ох! Уж. И илистое тут место. Кол то, надо же, на метр в дно ушел. Долго булькаем ими в воде, чтоб помылись, да не пачкались. Тоже в катамаран укладываем. Много здесь места. Молодец папа, что такой корабль соорудил. На ходу он быстрый. Минут за пятнадцать бы до своего берега долетели. Если б на плоту грести, наверно в час уложились:) По ходу ставим две жерлицы. Может щука цапанёт.

Тут нас чуток комарики встретили. Удочки приставили к сосне, ведерко с рыбой с собой взяли. И, айда, к избушке. После я за водой слетал для ухи и чая. Прекрасно и загадочно озеро в угасающем небе. Дали уж почти не просматриваются, небо в водной глади отражается, кой-где рыба гульнет. Бегу обратно к костру, к теплу, да и ужинать хочется.

Папаня печку чуть подтопил. «Это сейчас тепло. Погоди, звёзды проглянут, затуманит, тогда скажите». У костра хорошо, уха да чай, сытно. Искры к небу летят, сапоги разложены, сушатся, на жердинке шерстяные портянки просыхают. Босые ноги грею, приятно от огня.

И, правд, холодает! На плечи накинута черная стеганая фуфайка – безразлучная подруга походов моей Юности. Сколь раз она меня согревала и постелью и одеялом служила. Не упомнишь. На Смердьем озере оставил её у костра. Утром побежали с Ленькой на зорьку, прихожу на спине дырочка с яйцо от уголька. Ничего, дома маманя заплатки две приладила. Так добро получилось.

Дровины постреливают угольками, один мне в ногу угодил, проказник, жжётся. Так сидим втроем у костра, папаня чего-то там ножом мастерит, да походы свои рассказывает. Будто мы не в тайге сидим, так на набережной Двины, и тайга то там где-то в зиме иль в Мезенской иль в Лешуконской стороне. Здесь же до дому рукой, всего то пять часов пешком, да на поезде парочку… И улетаю я вместе с папиными рассказами еще дальше и дальше в непуганую тайгу, где и людей то испокон веков не бывало…
- Помню, как-то в Забайкалье. Мы целый сезон работали. Спустились в ущелье, снегу много, до земли не докопать. Сколотили плот на деревьях, костер на нем разожгли, так и переночевали. Весной идём по тому месту, плот в трех метрах над головой висит. Эх! И снега там выпадают…

Спать и слушать хочется все больше и больше.
- Давайте в избу, пора.
Ныряю в дверь, плюхаюсь на нары, фуфайку под голову, глаза закрываются. Забайкалье…

[Саша]

..................... Лесное утро

Дверь в избушке отворилась. Так не лениво вставать, ещё бы чуточку… «Зорька. Чай на столе» - говорит Папанин голос.
Делаю усилие. Сажусь на нарах.
-Эх, хорошо то как! - Сейчас свежего чаёчку и поплывём ловить окушков. Еще хочется посмотреть на жерлицы. Вчера папа пару поставил. Вдруг щука попадётся.

В лесу утренняя свежесть, солнце у избы только осветило макушки гигантских елей. Костёр весело догорает. Бодро перекусываем и на озеро. Плывём всё к тому же заливу. По пути видим распущенные жерлицы.

- Ничего, на обратном пути глянем.

Закидываем удочки, наживка весело ныряет в воду, поплавки готовы.
- Ну, рыба, давай!

Странно не клюет. Начинаем перекидывать удочки туда-сюда. У Саши повело поплавок, подсекает, удилище изгибается. Тащит!
- Окушок! Меньше чем вчера!

И у меня зашевелило. Повело к кувшинкам. Дёргаю – мимо. Не задача! Подправляю погрызенного червя. Еще раз туда же. Папа дёргает – мимо. Кто-то нюхает мою наживку, прихватит, отпустит, притопит, поднимет. Не выдерживаю. Подсекаю. Рыба упирается и, не дойдя до поверхности, сход.
- Ну, сегодня!

Только потом я узнал, что вечерняя заря на озере самая клёвная. Рыба иногда продолжает кормиться всю ночь и, к утру наевшись, спит под травкой иль за коряжкой. Так мучаясь и чертыхаясь, ловим пару десятков некрупных окушков.
- Ну, что теперь жерлицы – говорит папаня – сматываю удочки.

- Подходим к жерличному колу со стороны берега, чтоб щука не рванула под катамаран, - поясняет отец, - иначе уйдет.

Саша тянет первую жерлицу. Досада, голый тройник волочится по дну.

Подплываем ко второй. Леска размотана полностью и уходит в кувшинку, часть листьев странно собрано в пучок, будто их обвязали веревкой снизу.

Отец начинает выбирать снасть. Собранный букет шевелится, леска натягивается и упирается. Папа тянет сильнее. Под листьями образуется бурун, будто кто-то снизу здоровенным веслом гребанул и… всё затихает.

- Сошла, ешкин-матрёшкин – папа улыбается, я ж расстраиваюсь. Хотелось щуку поглядеть. Первый раз на жерлицы вижу, как ловят.

Гребём к берегу. Да-а, настроение! Сейчас соберёмся и пойдем домой, завтра отцу на службу, вот бы оставил нас с братом тут на неделю. Эх, жаль, маманя всего боится…

У избушки варится серьезный завтрак, рисовая каша, кипит чайник, потихоньку пакуем вещи, удочки убираются под свою ель, тепло. Через час в обратную дорогу.

[Саша]

....................... Домой

Обратно идётся легче. Пап говорит: «Домой ноги сами несут!»
Отдыхаем у Малого Клюквенного.

Никакой дичи не попадается. Дружок лишь пару раз подлаивает белку. Она сейчас ни к чему – шкурка не та. Саше очень хочется стрельнуть.

После Клюквенного, примерно, через километр останавливаемся пособирать черники. Мне устанавливают норму в три кружки. Так это странно. Вроде в рот быстро собирается. В кружку, сколько не ложи, все никак дна не закрыть. Кой-как набираю одну и начинаю стонать. Папа смеется, что, мол, насобирался, лесничок, иди к рюкзакам, посиди. Из леса раздается лай дружка, Пап берёт с собой Сашу, и они идут посмотреть, кого там пёс учуял. Выстрел. Не уж то птица, какая?!

Вон, возвращаются, Дружок бегает вокруг отца, Саша как заядлый охотник несёт ружье. По его довольной морде видно, дали стрельнуть. Папа садится на кузов, достаёт нож, из-за пояса вынимает белку.
- Пап покажи:)
- Да чё на неё смотреть. Вот Саше хоть раз в жизни дал.

Рыженькое маленькое существо лежит на колене. Красивая. Провожу рукой по её мягкой длиной шёрстке. Папаня быстро делает надрезы, снимает шкурку, и красный кусок мяса летит Дружку. Тот молниеносно хватает и с хрустом начинает уплетать.

- Шкурку увезешь с собой, на память – говорит папаня моему братишке - Покажешь всем в Иванове, что, мол, охотился.

Такая она жизнь.

Посидели еще немного, потом был обед у ручья, десять километров лесовозного зимника, посадка-штурм переполненного душного вагона, дикая жажда и… Кружка чая дома с душистым вареньем из черники. Добрые мамины глаза. И я пью, пью и не могу напиться. Ванна, с чугунным титаном, где я клюю носом. Белоснежная прохладная простынь. Глаза закрываются, мама прикрывает дверь, говорит «Спокойной ночи», и я проваливаюсь к Клюквенному озеру, к смотанным в кучу кувшинкам, и к тому плюху неведомый рыбы… Я еще вернусь.

[Саша]

GALERICH
Это кому эт сорок лет

Саша
А в каком она месте должна стоять?
Может настало время сходить проверить?

Чё то и мне такая мысль пришла.
Может на следующий год всключить в наши Планы поход дней на пять по нескольким озерам - начиная с Ерусалимского, потом Загорные - Павлиново -Клюквенное -Леваш и с выходом на Лиственичный

Кто сам соберется в Кофейне точно место на карте укажу. Да и с озера к ней была тропа уже хорошая набита. Не пройдешь мимо.

[Pan]

Я только на Леваш был. Про остальные и не слыхал.

[Саша]

Я только на Леваш был. Про остальные и не слыхал.

Да, это простые лесные озера без наворотов. особо ожидать открытий по рыболовной части не приходится. Сходить посмотреть, что из себя представляют сейчас можно.