К шхерам Кандалакшского залива. ТЕРСКИЙ БЕРЕГ

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1

Сообщение a_petruhin » 27 янв 2014, 09:44 » #998025

ОТ АВТОРА


«К ШХЕРАМ КАНДАЛАКШСКОГО ЗАЛИВА» — это три публикации: «Терский берег», «Материк справа», «Мурманско-Карельское Приполярье».
В очередных «тетрадках» автор рассказывает о самых неизвестных у нас на Беломорье местах.
Пока не появятся в продаже топокарты всего Прибеломорья, автор рекомендует пользоваться туристскими буклетами, в которых есть «полугеографические» карты, приобретенными у финских туристов топокартами, а то и административными картами Мурманской области и Карелии.
Верю, топокарты появятся. Будет и на нашей улице праздник!

КРАТКИЙ ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ

БАКЛЫШ — большой надводный камень или маленький каменистый островок с крутыми, обрывистыми склонами, любим морской птицей, в частности, бакланами.
ВОРОНКА — северная часть Белого моря, имеющая форму воронки, обращенной раструбом к Баренцеву морю.
ВОДА — мера времени, равная периоду прилива или отлива. Например, время прилива «в полводы», означает половину прилива над уровнем малой воды.
ГОРЛО — сравнительно узкий пролив в средней части Белого моря.
ГОЛОМЯННЫЙ — мористый.
ГУБА — залив.
ЗАПАДАТЬ — убывать, падать. «Начнет вода западать» — то есть после полной воды начнется отлив.
ЛУДА — остров из гранита или базальта.
ЛИТОРАЛЬ — осыхающая во время отлива приливоотливная зона морского побережья.
КОРГА — груда камней, осыхающая каменистая банка.
КОШКА — осыхающая песчаная отмель, часто зарождающийся песчано-земляной остров.
КУТ — вершина залива (губы).
САЛМА — пролив.

За это сообщение автора a_petruhin поблагодарили: 2
Саша (28 янв 2014, 12:03), Грузчик (16 апр 2020, 12:10)
Рейтинг: 2.6%
 
a_petruhin
Мастер

 
Сообщения: 985
Стаж: 12 лет 10 месяцев 13 дней
Благодарил (а): 116 раз.
Поблагодарили: 184 раз.

Сообщение a_petruhin » 28 янв 2014, 11:53 » #999015

ТЕРСКИЙ БЕРЕГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ


ПЛЫВЕМ В УМБУ


Знакомство с Терским, частично и с Кандалакшским берегами, было отложено на конец сезона, и вот сегодня, 1 сентября 1969 года, поддетую за заранее изготовленную подвеску дюральку мягко опустили на полубак теплохода.

«Шторма не опасайтесь, — обнадежил нас крановщик. У наших «Соловков» нос в волну не зароется. И лодка, и снаряжение будут целы».

Расположились в четырехместной комфортабельной каюте, но мои друзья Павел Молчанов и Яков Коршунов, и четверти часа тут не усидели. «Пойдем на палубу, городом любоваться!». Долго мы еще прощались с уплывавшими за корму огнями Красной пристани, мерцающими в темноте по берегам Маймаксы огнями лесобирж.

Свежеющий северо-восток очень меня беспокоит. Такой ветер обычно разводит волну из горла. Удастся ли в таких условиях высадиться у Пялицы, чтобы потом плыть к западу, прикрываясь берегом Кольского полуострова от привычных здесь осенью ветров с севера? Из-за этих тяжких дум ворочался всю ночь. Но волновался напрасно. На рассвете, когда теплоход бросил якорь у приемного буя против Пялицы, все мы убедились, что даже при свежем ветре из горла волна нашей дюральке посильная, не свыше одного балла.

Лодку без промедления спустили на воду, и мы перебрались в нее по шторм-трапу. Прогретый еще на палубе подвесной мотор завелся «с полоборота», и через несколько минут, проскочив между кошками и камнями в небольшой залив, мы пристали к холмистому восточному берегу, где магазин и почта.

Начали выгружаться, а у кормы кумжа взметнулась. Конечно, у моих страстных рыболовов «руки задрожали», соответствующие «ахи» вырвались. Но «делу время — потехе час».

Безаварийная высадка, конечно, подняла у нас настроение и придала оптимизма на будущее. Взяли в поход запаянную банку черных сухарей и не просчитались. Оказывается, хлеба в деревнях не будет. «Тут выдается мука по норме. Пекут все сами для себя».

В Пялице рыболовецкая артель создавалась в тридцатом. «Теперь мы бригада рыбколхоза «Волна», правление которого в Чапоме. Там же сельсовет, в котором все знают». Это ответ на наше удивление, что в деревне отсутствуют память и сведения, наконец, памятные доски об известных исследователях Терского берега Д. А. Демидове, М. Ф. Рейнеке, выдающемся естествоиспытателе Карле Максимовиче Бэре. Последний побывал в Пялице в июне 1837 года.

Старушки обобщили: «И в наших колхозах можно было бы жизнь наладить, были бы толковые руководители. Сейчас же сплошь недовольные. Надоело море от берегов лопатами отгребать!».

Больной нерв любого разговора — вопрос о пенсиях. «За что с нами так? Всю жизнь трудились, не разгибаясь, а теперь, как нищие. Это же оскорбление, подаяние».

Напоследок нам порекомендовали переплыть в устье Чернавки, где изба хорошая. С очередным приливом, сопровождающимся холодным дождем, который барабанил по нашим плащ-накидкам, выскочили из бухты и взяли к юго-западу, вдоль морского берега. Уже менее чем через полчаса осторожно миновали каменистую гряду, и лодка забежала в узенький приустьевой заливчик Чернавки, подвернула к правому берегу, где светлеет свежесрубленная изба. Крыша в такую погоду, конечно, манит, но мои спутники заинтригованы мечущимися над огромными лужами луговины противоположного берега турухтанами и чирками: «Сколько их тут!».

Товарищи не идут в укрытие, а, перебравшись по камням через речку, пытаются замаскироваться в прибрежном кустарнике. Уже вскоре они принесли чернозобую гагару. «Ростом с гуся, но как ее есть? Ведь рыбой пахнет!».

Успокоил: «Еще со службы в Полярном, привык готовить и есть рыбоядных уток». Пересказал рецепт: «Жители арктических побережий тысячелетиями питаются мясом китообразных, моржей, тюленей, белых медведей, и конечно же всех пернатых, в том числе и рыбоядных. Пахнет, прежде всего, жир, и от него нужно освободить мясо. Последнее отмачивается в пресной, проточной воде, или ее приходится часто менять. Из опыта, рекомендую отмачивать сутки — двое. Когда есть уксус, в его растворе достаточно продержать четверть суток. Если готовится первое блюдо, после часовой варки воду сливают и, налив свежей, варят окончательно. Вторые блюда кушать остуженными. Во всех случаях стремиться использовать специи: лаврушку, перец, чеснок. Очень помогает большое количество нарезанного лука».

Сняв шкурку, освободили мясо от жира, тушку гагары опустили в речку и придавили камнем. «Утром сварим!».

Выстрелы привлекли неожиданную гостью. Невдалеке по холму неспешно пробрела лиса. Кумушка будет теперь ждать нашего отъезда и обязательно обследует помойку. Она привыкла, что около людей есть чем поживиться.

Плыть вдоль морского берега к западу, предпочтительней в «полприлива», когда камни уже под водой, и при попутном течении. Правда с приливом же, на взморье часто свежеет, волнит. Первый бросок к Чапоме, где правление рыбколхоза «Волна». Некто, не назвавший своего имени, но из местных руководителей сказал тут так: «Бригады колхоза в Пялице и Стрельне. Линия на ликвидацию неперспективных деревень, укрупнений хозяйств, ошибочна. Селениям Терского берега со здешними расстояниями и полным почти бездорожьем это гибельно. Продукты животноводства, полеводства отсюда не сбыть. Нет колхозу дохода, жители уезжают».

Многих и тут поразила высадка с «Аполлона» на Луну экспедиции Нэйла Армстронга. «Писали, писали, а высадились американцы».

Посетили избу у устья речки Югина, где много уток. Здесь сначала рассматривали на отливе морских звезд, потом Павел сходил к порожистому сливу поудить. Возвратился очень возбужденный: «Там столько форели! Все выскакивают, выскакивают!».

Устьевая лагуна речки Стрельны обсыхает в отлив, и мы вылезли в километре не доходя, против рыбачьего стана. Встретили нас на удивление здесь спокойные кулики-сороки, бродящие по отмелям в двадцати метрах от нас. Привыкли сторожкие «великаны» к здешним людям. Сходили в деревню.

«Сейчас в Стрельне всего восемь семей пенсионеров осталось», — рассказал рослый старик. «Главный наш доход от прибрежного лова, семги. Туристы нас посещают летом, плывут к нам на своих байдарах по Стрельне аж с Поноя».

Туристам и краеведам известно, что с Поноя. притоком Кинемур, потом двумя вариантами девятикилометровых волоков байдарочники выходят на реку Малая Варзуга. Через шесть-семь часов сплава по последней, делается второй волок, в верховья реки Стрельны. Сплав по Стрельне сначала ведется до Слюдянки, это приблизительно сорок шесть километров.

«Слюдянка — брошенный поселок, в котором до Великой Отечественной слюду добывали, — рассказал мне местный житель.

Ниже Слюдянки перекаты, плесы, пороги. Ухо востро надо держать. Особенно на последних к нам полсотне километров. Тут кроме порогов и скалистых каньонов есть даже водопады».

Сегодняшнюю ночевку у устья речки Ромбак, провели вместе с двумя рыбаками из Чаваньги. Люди были возбуждены только что происшедшей встречей с медведем, который брел по морскому берегу в надежде на поживу, и все время об этом рассказывали...

«У нас в Чаваньге сельсовет и центральная усадьба рыб-колхоза «Беломорский рыбак». Слышали, что раньше в Тетрино, деревня тут невдалеке, был свой колхоз «Терский рыбак».

Тетрино и Чаваньга — два селения на нашем очередном переходе, обладательницы общебеломорской известности. Здесь родились и жили в молодости две именитые женщины. В Тетрино родилась 30 апреля 1848 года первая в России женщина-доктор истории Александра Яковлевна Ефименко (Ставровская). В 1850 году семья Ставровских переехала в Архангельск, где после окончания гимназии девушка получает аттестат с отличием и звание домашней учительницы. Сначала она работает в Холмогорах, в двухклассном приходском училище, потом, выйдя тут замуж за политического ссыльного Петра Саввича Ефименко, посвящает себя краеведению и истории. В 1874 году супруги уезжают на Украину, а в 1907 году семья переезжает в Петербург. Здесь и расцветает она окончательно как ученый. О судьбе Ефименко А. Я - имеется обобщающая статья в БЭС, а краевед О. Гулов поместил в «Правде Севера» за 8 марта 1983 года соответствующую публикацию.

Селение Чаваньга, что по нашему маршруту после Тетрино, — родина Аграфепы Матвеевны Крюковой, 115-летие со дня рождения которой будет отмечено в следующем году. В девичестве Кожина Аграфена Матвеевна родилась в Чаваньге 10 июля 1855 года и хотя была неграмотна, но обладала особой памятью на былины, песни, предания. У нее был дар импровизации, творческой самостоятельности. Знаменитая сказительница Беломорья, выданная замуж за помора из Зимней Золотицы и прожившая тут большую часть жизни, стала матерью еще одной знаменитости Беломорья, сказительницы Марфы Семеновны Крюковой. Разумеется и об этих жительницах Прибеломорья есть соответствующие публикации в БЭС, а архангельский краевед Б. С. Пономарев, опубликовал в «Правде Севера» обобщающую публикацию в номере от 10 июля 1980 года. Следует напомнить, что и в Тетрино и в Чаваньге имена этих русских следует должным образом отметить.

Именно тут, против Тетрино и Чаваньги, нас стала преследовать неудача. Забарахлил мотор. В воде, на транцевой доске, — не заводится. Вынесем на берег для опробования на доске, прибитой к избушке или дереву, — заводится с полоборота! Стало ясно, что пробита прокладка и в цилиндр попадает вода. Запасного мотора мы в этот поход (после долгих дебатов) не взяли. Понадеялись на многолетний опыт Молчанова, который поклялся, что сумеет ликвидировать практически любую неисправность. Он действительно большой умелец, но вот...

«И надо же, — казнился наш товарищ. — Вертел дома в руках эту проклятую прокладку и не взял!».

Изображение

За это сообщение автора a_petruhin поблагодарили: 3
Саша (28 янв 2014, 12:03), Грузчик (16 апр 2020, 12:10), v9012 (23 июл 2014, 22:42)
Рейтинг: 3.9%
 
a_petruhin
Мастер

 
Сообщения: 985
Стаж: 12 лет 10 месяцев 13 дней
Благодарил (а): 116 раз.
Поблагодарили: 184 раз.

Сообщение a_petruhin » 31 янв 2014, 09:44 » #1001760

Предложил Павлу и Якову «рационализацию» - вырезать ее по образцу из «голяшки» моих бродней. И что же? Уже через пару часов мы продолжили путь, и мотор уже больше не чихает!

Седьмого сентября останавливались у рыбачьего стана, что километрах в двадцати восточнее устья Варзуги. Тут оказались в «лисьем царстве». Сначала Яков прямо у избушки посреди белого дня спугнул притаившегося в кустарнике лиса. Зверюшка совсем неспешно, словно соблюдая достоинство, затрусил на уход, мелькая белой кисточкой хвоста. Потом встречи участились. Запомнился нам такой эпизод. Из берегового заливчика навстречу нашей лодке вдруг стал выплывать гагачий выводок, а головы птиц к берегу повернуты: «Кого там высматривают?».

Павел убавил газ, начал заводить дюральку в каменистую расщелину. А там на отмелом бережке две молодые лисицы играют. На нас никакого внимания, позволили себя сфотографировать. И через несколько лет, пока мы вели путешествие «Беломорская кругосветка», нам не приходилось ни на одном берегу Белого моря, видеть такого обилия лис, как тут. Надо полагать, этому способствуют не только промысловые отходы у станов, но и обилие мышевидных.

Миновав мелководный бар и левобережные избы, доворачиваем в устье Варзуги и, сторонясь мелькающих тут и там спин белух, несемся вверх по реке, к виднеющимся километрах в трех, на правом берегу строениям Кузомени. Там кроме всего прочего надеемся раздобыть штатную прокладку к своему мотору «Москва-М». Мы все время опасаемся очередного прогорания прорезиненной прокладки, и этот факт портит наше настроение. Как и предполагали, против селения не только деревянные карбасы. На берегу и воде множество и дюралек. Местные, узнав, что мы плывем «на голяшке», порекомендовали нам своего врача И. П. Ашкина. «У него такой же, как у вас мотор!».

Доброжелательный владелец мотора, снабдив нас нужной прокладкой, от компенсации категорически отказался. Мы, тайком от папы, одарили его сына и всю стайку вертевшихся вокруг нашей лодки пацанов конфетами.

В Кузомени сельский Совет и правление колхоза «Всходы коммунизма», образованного в 1930 году в селе Варзуга. Начав с четырнадцати бедняцких хозяйств, колхоз теперь владеет двумя СРТ, полутора тысячами оленей, имеет четыре тони, молочную и свиную фермы.

Река Варзуга очень богата рыбой. Кроме кумжи, форели, хариуса, щуки, налима и т. д., в ней обитает и много семги. Колхозники ловят последнюю и на морских тонях, и в самой реке, километрах в двадцати выше Кузомени, весь период открытой воды.

«В период массового захода, в сентябре—октябре, в сети попадает до трех тысяч рыбин».
Надо вспомнить, что устьевой район Варзуги был объектом промысла многие тысячелетия. Здешние речные берега — неиссякаемый родник истории, из которого можно пить, не утолив жажды. В этом году у Кузомени раскопаны два погребения, в которых, среди металлических предметов найдены и остатки стремян и уздечек. Археологи относят их к славянским, датируют XII веком. В Новгородской летописи «Корельский погост» на Варзуге поминается в 1419 году, а погост Варзуга, «что в двадцати пяти верстах от устья», в 1466-ом. Кроме рыбного промысла местные жители добывали па реке и жемчуг. Как известно, новгородцы начали посещать «Терскую сторону» со средины XII века и уже к XV веку Варзуж-ская и Умбская волости, «отмежевавшись от Терских лопарей», образовали тут вдоль южной части Кольского полуострова Русско-Карельскую общину. Специалисты записали тут .много былин, преданий, исторических песен.

О дальнейшей судьбе этого интересного района Беломорья нам известно, например, из тяжбы двинян с Варзугой. В 1564 году в ответ на жалобу холмогорцев на варзужан, якобы посягнувших на их вотчины, здесь вели «правеж» опричники, во главе с Басаргой Леонтьевым. В то же время тут было 124 жилых дома. С 1615 по 1619 годы Варзужская волость жалуется патриарху Филарету. В писцовых книгах этого периода, между прочим, поминается, что из 22 тоней в четырех ловили неводами, а на восемнадцати «поездами», с двух движущихся карбасов — «вершами». У нас, в Архангельской области, периодически делаются попытки этот старинный способ лова возродить.

Варзуга посещается туристами-водниками. Каждое лето с Ловозера по Цаге, с Умбозера по Кице группы байдарочников проникают на Пану. По этому притоку Варзуги и самой Варзуге затем сплавляются к морю.

Несмотря на то, что Терский берег прикрывает нас от осенних северных ветров, сильнейший шторм продержал нас в рыбачьем стане у устья Варзуги более суток. Мы камбалили, и конечно удачно. Но запомнился нам этот участок. Фосфоресцированием! Идешь ночью по отмели, а из под ног потоком искры!

Двенадцатого сентября, воспользовавшись поворотом ветра, бежали из вынужденного плена, но уже часа через полтора, вновь усилившееся волнение вынудило нас укрыться на берег, выкатив дюральку по каткам. У полуразвалившейся избенки, в которую укрылись, не обнаружили пресной воды. Захватив бидоны, пошел в лес, что у соседней лагуны: «Может там ручеек?». Здешний лес поразил меня обилием огромных, свежих конских «куч». Сначала спугнул лосенка, почти сразу затем лисенка, бросившегося наутек. Оказывается, в здешнем «детском саду» есть и взрослый. Совсем рядом, в чаще, вдруг оглушительно заржал жеребец!

Забегая вперед. Поморы в Кашкаранцах уверяют, что встреча с одичавшими лошадями тут никого не удивляет. «Если коню повезло, то лето и осень он на свободе. Не доберутся до него хищники, с наступлением холодов сам в селение к людям возвращается».

Ну, а пока я воду добывал, мои друзья сбили налетевшего гуся, и весь этот вечер мы над ним колдовали.

Высадиться у Кашкаранцев оказалось непросто. Тут — сильнейший накат. Ветер вроде бы с берега, а море так «раскачало». Уловив мгновение, подвели лодку к берегу, стремительно разгрузили и оттащили вверх, поближе к избам. Подмочились конечно.

Рыболовецкий колхоз в Кашкаранцах создавался еще весной 1929 года. Сейчас в «Передовике» зарабатывают на лове семги и селедки. Ловят для личного потребления колхозники треску и зубатку. Мы были приглашены в избу, где хозяин недавно был выписан из больницы: «Вместо водки хватил паяльной кислоты! Часть желудка у меня вырезали».

Перевел разговор на селение и округу. «Природа у нас завидная. Много грибов, ягод. Собираем, спугиваем немало боровой птицы. Встречаются дикие северные олени, нередки и медведи. Но до сих пор, слава богу, никого не трогали.

У колхозников, конечно, огороды, картошку растят. Содержанию коров и овец способствуют отменные луга.

Еще в начале тридцатых, здесь (как впрочем, и у Чаваньги, Кузомени, Варзуги) были проведены мелиоративные работы. Сильно помогли!».

На пути к устью Сальницы, где кстати на отмелях нас встретило множество золотистых ржанок, мы миновали мыс Лудошный, до которого от Святого Носа простирается Терский берег. Здесь граница между Терским и начинающимся на нашем пути Кандалакшским берегами Белого моря. Одновременно этот мыс — входной в Кандалакшский залив. В заливе устьевого участка Сальницы пробыли несколько часов, а залив губы Оленицы решили форсировать на отливе. Очень тут опасно. Кругом камни и некоторые, в малую воду, почти «заподлицо» с морем. На отливе сильнейшее встречное течение, а прибавить газ опасаемся, можно с камнем «поцеловаться». Много времени и бензина отнял у нас этот залив.

Речка Оленица, на берегах устьевого участка, которой весной 1930 года начал создаваться колхоз имени Первого Мая, известна у нас на Беломорье как место, где в 1935— 1936 гг. впервые, были выпущены на разведение американские норки. Известно, что зверьки эти теперь сильно размножились и являются обыкновенным объектом промысла.

Осажденный плавающими вокруг гагарами остров Морская Корга привлек нас дымком над станом. Захотелось побеседовать, и мы подвернули. У избы два старичка, муж и жена. Сразу же пригласили нас в чисто прибранную комнатку, угостили ухой.

«Кожины мы. В Оленице и Чаваньге Кожины — главная фамилия. Наш берег такой. В Варзуге главенствуют Вопияшины, в Кузомени — Заборщиковы, в Кашкаранцах — Дворниковы. Живем тут, как все, не жалуемся. В деле весь сезон. Ловим семгу, селедку, собираем анфельцию по плану, а ламинарию — без ограничения добываем. За килограмм высушенной ламинарии, например, колхоз нам платит по тридцать копеек. Можно было бы лучше жить, да председатели тут часто сменяются, беспорядка много».

Остров Морская Корга в малую воду превращается в полуостров, и я совершенно посуху убрел на материк. В прибрежном лесу набрал подберезовиков, подосиновиков, а в устье ручья подстрелил взлетевшую серую утку. Еще недавно возможность появления серой утки в дельте Северной Двины, на широте Архангельска, ставилась под сомнение, а теперь встречается почти у полярного круга! Оттесняет цивилизация все живое к северу!

На Морской Корге, на огромных валунах отмели, следы кровавых пиршеств пернатых хищников. Везде пух и перья растерзанных жертв. Кожин поведал: «На днях со старухой «уху» из гуся варили. Видим — от берегового леса, через остров, гуси летят, а сзади спешит отставший. Откуда, не видели, сапсан! Молнией прошел, «коснулся», а гусь с рассеченной шеей кубарем на отмель! Мы его корзинами добили».

Кольский полуостров, славившийся своими соколиными ловищами, издревле привлекал внимание русских царей. Сюда посылались за соколами-кречетами, «кречатьи повытчики». У нас, в Архангельской области, у Холмогор, отменными ловцами считались жители деревни Кречетинской. Ватаги из этой деревни отлавливали на Кольском полуострове «молодиков» и «слетков». Деньги за них большие шли.

С окончанием прилива мы покинули гостеприимных старичков и поплыли к Мосееву. Терский берег на этом участке невысокий, залесненный, у некоторых мысков — гранитные утесы. Минут через сорок стали доворачивать, сторонясь многочисленных камней, к поселку лесозаготовителей. Здешний лесопункт организован недавно, а работа кипит. Снуют трелевочники, вдоль побережья катятся лесовозы, к усеянным плавником пляжам полуострова Турий. Механизаторы, с которыми вступили в разговор, не советовали заплывать в деревню Кучреку. «Там неинтересно. Доживают век несколько пенсионеров».

Рекомендовали нам держать «голомяннее прибрежных камней прямо на полуостров Турий». То, что о Кузреке, где в начале тридцатых был создан колхоз «Заря», теперь «ни слуху, ни духу», нас не удивляет. Селениям Терского берега давно уже нужны прогрессивные преобразования.

Надвигающаяся на нас громада высоченного полуострова Турий не может не вызвать восхищения. Суровая красота покрытых лесами гранитных круч действует на самого черствого, и мне вдруг вспоминается: «От скал тех каменных у нас варягов кости».
Совершив личную рекогносцировку, убеждаюсь, что не мыс Лудошный, как это отмечается в Лоции Белого моря, а устье Кузреки следовало бы считать границей между Терским и Кандалакшским берегами... Именно отсюда резко меняется панорама берегов.

Первая тут высадка, в губе Корж, невдалеке от рыбачьего стана. Приблизились, а кормившиеся на отмели кулики вдруг взмыли. Налетевший дербник пронзил стайку насквозь. Казалось, промахнулся, но, присмотревшись, увидели: в когтях хищника серый, безжизненно обвисший комочек.

В рыбачьем стане на мысе Носок долго не сидели. Пошли гулять по окружающему лесу, попутно и ведро грибов набрали. Потом порыбачили с лодки, местной прозрачности наудивлялись. За обитателями морского дна, как в аквариуме любуешься! Хочется надеть гидрокомбинезон, маску с трубкой — и на охоту с подводным ружьем, на фотографирование.

Полуостров Турий я и раньше посещал неоднократно. Одна из достопримечательностей Прибеломорья. Вроде бы небольшой горно-таежный уголок, размер всего одиннадцать на пятнадцать километров, а тут не жалко и отпуск провести! В одиннадцати приметных озерах полуострова, например, Голышево, Маковское, Жемчужное, Серкино хорошо ловятся окуни-сороги. В Летнегорском — палии. Эта разновидность озерных гольцов, особенно в зимнее время привлекает сюда «страдающих».

В лесах Турия мне запомнилось посещение 1966 года. Время тогда тут было тревожное. Второй год подряд окрестное население терроризировал медведь-людоед. Рассказывали, что лесные пожары в приграничье Финляндии и Норвегии стронули медведей, которые совершили перекочевку в районы, примыкающие к Кандалакшскому берегу, и медвежий переход, «стаю», якобы наблюдали вертолетчики. За два сезона людоед погубил или изуродовал пятерых жителей Умбы, в том числе двух мальчишек. Охраняя сборщиков грибов, которые держались на виду друг друга и были проинструктированы, я добыл тогда двух глухарей на взлет, рябчика, крохаля. Лосиный рог спутники подобрали, а медведь нам так и не попался.

Мои товарищи: А. Терещенко, А. Макеев, И. Соломатин, В. Горячихин, В. Дудников в то время и нарыбачились тут от души. Только на взморье, с катера, «тресковой» блесной на поддев лагун трески и попутно ведро четырехрогих бычков, ожесточенно нападавших на тресковые блесны, поймали! Что касается людоеда, то нападения прекратились после того, как была расстреляна вышедшая в темноте на костер охотников «седая медведица».

Огибая Турий, обследуя стан за станом, беседуя в них с поморами, мы знакомились с их промысловым опытом. Семнадцатого сентября заплыли в Вольостровскую Салму, отделяющую Вольостров от полуострова Турий. Только на скалы вскарабкались, около нашей дюральки уже высовываются мордочки любопытствующих нерп. В раскинувшейся под нами губе Сосновке, обильны не только тюлени, но и белухи. Понятно, что сюда зашла селедка.


С господствующей семидесятипятиметровой высоты Воль-острова — впечатляющая панорама. Сосновка с ее собственными губами: Пирьей, Малой Пирьей, Умбой для тружеников Умбского леспромхоза, словно базис. Спутники шутят, что тут смело можно уменьшить зарплату. «Все равно не уедут!». Куда не глянешь, всюду лодки любителей. Расспросили лесоруба отдыхающего. «Треску ловим у островков Голомянный и Наблюдения, против избушки Пастушье. Зубатку — у острова Кидерецкого. Против обрывистого мыса Чукчерский хотя и изредка попадает морской окунь!».

Оказывается на тех лодках, где гребут, а остальные с бортов блеснят, ловят селедку. «Па снасть типа самодур».

В ожидании рейсового теплохода угнали свою лодку в кутовую часть Сосновой губы, к Сосновой заводи, и речке Горбуше. Здесь подлинное рыбачье столпотворение! Поговорили с одним, другим. Все довольны! Везде отлично ловится!

Остановились в избе, что метрах в трехстах от морского берега, вблизи Нижнего Выпчозера. Отсюда чудесный вид на водоем, испятнанный островками, среди которых рассыпаны лодки с удильщиками. Оказывается, тут жор окуня, щуки, сига.

Увлекшись рыбалками, в частности, и на взморье, Павел и Яков подкрались к отдыхающему на отмели морскому зайцу и сфотографировали тюленя в упор. Впечатлений тьма!

В Большую Пирью заплыли вместе с «Соловками». Возвратившийся из Кандалакши рейсовый теплоход пришвартовался к причалу, и помощник капитана предупредил меня: «Приготовьтесь. Через час поднимем вашу лодку на борт».

Пошли прощаться с Кольской землей. На берегах здешних губ: Большая и Малая Пирьи, Умба, раскинулось поселение тружеников Умбского леспромхоза. Сплавляемый по реке Умбе и ее притокам лес перерабатывают в доски. Местный рыбоводный завод инкубирует икру, выращивает молодь семги и горбуши. Кольский лосось, как сейчас тут стали называть акклиматизировавшуюся дальневосточную горбушу, все чаще и чаще попадается в сети советских и норвежских рыбаков.

Завершая описание этого похода, хочется предупредить путешествующих, что к западу от Умбы, уже в районе Порьей губы, расположен общевидовой заказник, и тут начинаются районы Кандалакшского залива, посещение которых охотникам запрещено. С ружьями туда уже нельзя!

Кандалакшский заповедник охраняет флору и фауну многих островов Белого и Баренцева морей с 1932 года. В его здешнюю охранную зону входят Кандалакшские шхеры, северная и южная группы островов. В пределах этой зоны и пятисот метров от морского берега внутрь материка всякая охота запрещена. В то же время нет на Белом море мест красивее Кандалакшского залива. Дважды проплывал я между Умбой и городом Кандалакшей, любовался покрытыми лесами и снегами Колвицкими горами, высаживался на лесистый двадцатикилометровый остров Великий. С его крутых берегов прекрасно видны скопления гаг в губе Бабье море. На территории заповедника в этом году учтено около семи тысяч гнезд этой утки. Сотрудники заповедника собирают из их гнезд ценнейший гагачий пух.

Туристы, которым повезло посетить с разрешения администрации острова Кандалакшского заповедника, увозят не только красочные фотографии или кинофильмы, но и пожизненное очарование здешней чудесной природой. Ведь Кандалакшский залив — одна из самых драгоценных жемчужин Беломорья.

9533-31400-21066429-m750x740.jpg
9533-31400-21066429-m750x740.jpg (35.35 КБ) Просмотров: 3429

За это сообщение автора a_petruhin поблагодарили: 2
Саша (11 апр 2014, 12:31), Грузчик (16 апр 2020, 12:40)
Рейтинг: 2.6%
 
a_petruhin
Мастер

 
Сообщения: 985
Стаж: 12 лет 10 месяцев 13 дней
Благодарил (а): 116 раз.
Поблагодарили: 184 раз.

Сообщение a_petruhin » 19 фев 2014, 13:50 » #1019914

ГЛАВА ВТОРАЯ


СКАЛЫ МУРМАНА


К походу по Терскому берегу, между устьями Пялицы и Поноя, готовились основательно. Поскольку предстояло пересечь десятки ручьев и речек, посетить прибрежные озера, кроме привычного снаряжения взяли одноручный спиннинг, две трехколенные удочки, запас дождевых червей.

Как и в прошлом, 1969 году, опять везет с погодой. В конце июня, в чудесную летнюю ночь, плыли по зеркальному морю. Когда ранним утром теплоход бросил якорь на виду еще спящей Пялицы, из селения без задержки пришел за пассажирами бот. На пустынный берег высадились с таким чувством, будто первыми ступили на эту землю. Тут все: и сверкающее море, и подрумяненный восходом воздух, даже земля Кольская — дышало утренней тишиной и свежестью.

На Кольской земле я годами жил, многократно бродил в сопках, охотился и рыбачил, но каждая встреча с родным для меня уголком Севера вызывает у меня новый прилив интереса, жажду познания. Что мне известно, например, о заселении этого Терского берега, после отступления последнего ледника? Археологи, представители смежных наук, утверждают, что в III тысячелетии до нашей эры пришельцы со стороны Карелии заселили берега Кандалакшского залива, распространились вдоль Терского берега до устья Поноя. Что во II—I тысячелетиях до нашей эры, климат южной части полуострова был мягче, и здесь росли даже крупноствольные лиственные леса. Что в первом тысячелетии до нашей эры тут жили протосаами — предки современных саамов.

С середины XII века «Терскую сторону», для промысла, меновой торговли, посещают онежане, двиняне, которые имеют тут дела не только с саамами, но и карелами. Постоянные же новгородские поселения на Терском берегу появляются с XV века. Судя по былинному эпосу и данным археологии, как раз тут, у Пялицы, и проходила граница размежевания между славянами и владениями «терских лопарей». О том, насколько интенсивно вели русские промысел, позволяет судить следующая запись летописца: «В 1581 году Троице-Сергиевский монастырь получил на оброк 29 тоней по берегу моря между речками Пялицей и Каменкой».

Пришлось ожидать открытия здешнего магазинчика, и движение по маршруту начали только в десять. Идем всхолмленными дюнами, пологими морскими пляжами, горбимся под огромными рюкзаками. У речушки Малая Кумжевая первое «приключеньице», сталкиваемся с двумя северными оленями, спасающимися на продуваемом морском берегу от свирепствующего в тундре гнуса. На десятом километре, в избушке, что у устья Большой Кумжевой, застали рыбаков. Приемщик Николай Тарабарин брал у бригадира Геннадия Котлова семг, попавшегося в ловушку морского зайца. Мои спутники Анатолий Янков, Валентин Суханов, Александр Степанов стали помогать перетаскивать из ледника на весы семг, тяжеленную, покрытую толстым слоем сала шкуру лахтака. Если обитатель прибрежий и небольших глубин морской заяц нам не в диковину, то вокруг семг, конечно, завязался разговор. Поморы пояснили: «Разрешается их ловить не менее 55 сантиметров. Меньших нас обязывают отпускать. Допустимый прилов не более 5% от общего улова».

Мы узнали, что промысловый размер кумжи и гольца — 40 сантиметров, нельмы — 65, сига — 25, Трески — 30, морской камбалы — 25.

«Отлавливать «мелюзгу» — рубить сук, на котором сидим. Пускай сначала подрастут!».

После двухчасового отдыха у пригласивших на уху поморов идем к устью Пулоньги, до которой еще тринадцать километров. На этом участке побережья много куликов: золотистых ржанок, турухтанов, куликов-сорок, камнешарок, зуйков-галстучников. В прибрежных лужах шустро плавают кулики-плавунчики. Дважды прямо на гальке прибрежья, обнаруживали и куличьи гнезда, по четыре яйца в крапинку. Что касается взморья, то кроме привычных чаек везде плавают и ныряют гагары, гаги.

Километра за четыре до Пулоньги перебрели через ручеек, выпадающий из озера Нижнее, которое нам охарактеризовано как «куможье». Па южном берегу озера даже изба поставлена.

Открылась лагуна, отгороженная от моря протяженной косой, па крутом мысу которой громоздилось деревянное строение бывшей фактории. За истоптанной оленями песчаной дюной наш путь преградила стометровой ширины протока. «Неужели придется возвращаться и обходить?» — расстроился я. Но к нашей удаче, невдалеке от избенки противоположного берега замелькал человек, идущий к лодке. В отряде замахали, закричали: «Друг, перевези!».

Пока всех по очереди переправляют на утлой плоскодонке, есть возможность сориентироваться. В полукилометре к северу, за облепленными крачками и моевками каменистыми островками лагуны бурлит устье Пулоньги. Наметанным глазом прикидываю, что на отмели, к западу, должна надежно брать камбала.

Оказывается, тут целая экспедиция. В избе познакомились с двумя ихтиологами, помогающими им рабочими. Устье Пулоньги подобрано ими для изучения молоди семги, кумжи.

«Для нас такая встреча — удача! Пройдем у вас ликбез!».

Вечером в качестве болельщиков наблюдаем за работой. «Ежедневно нам нужно отловить по пять рыбок каждого вида, потом в формалин, вести опыты». Для отлова рыбешек ихтиологи применяют «торпеду с мухами», поплавочные удочки. Кумжи и форели у них попадались «без сопротивления», а вот семги в формалин не торопились.

Беседы с профессионалами, анализ справочной литературы, позволяли удовлетворить нашу любознательность.

«...В тему подготавливаемой нами диссертации. Кумжа и форель изучены слабее семги. Кумжи нагуливаются в прибрежных районах моря, заходят в облюбованные реки осенью на нерест. В реках, в отличие от семг, питаются рыбой. Нерестилища у кумж в реках, пониже семужьих, на мелких галечных перекатах. Считается, что морская, проходная кумжа, проникающая через реки в озера, может в них прижиться и превратиться в озерную кумжу, или, как ее еще называют, в озерную форель. Нерест у последних уже будет происходить в ручьях и речках этого озера, после чего озерная форель скатывается обратно в озеро. Появившиеся весной мальки живут в этих речках-ручьях до трех лет, затем уходят на нагул в озеро, где растут быстрее. Озерная форель, оставшаяся в ручье или речке на всю жизнь, превращается в ручьевую форель. Наука считает, что вся эта трансформация может происходить и в обратную сторону. Ручьевая форель может стать озерной форелью. Последняя превратится в морскую проходную кумжу».

Рассматривая обработанных формалином рыбок, мы пытались научиться различать молодь семги, кумжи, форели. Молодь кумжи и форели потемнее семги, по бокам у них три ряда красных пятнышек. У семги последние расположены несколько подругому. Кроме того у последней «линия» почетче, по бокам поперечные темноватые полоски просматриваются и хвост меньше раздвоен. То, что эти рыбы — «родственники», ясно даже нам, дилетантам. В то же время были у нас и сомнения. Все пойманные ручьевые форели были с икрой и молоками, у равноценных по размерам кумж их не было. Сошлись во мнении, что «ручьевая форель — почищенная кумжа». За этой шуткой — факт, что у кумжи нормальная чешуя, а у ручьевой форели она «не чувствуется». У форели мясо белое, а у кумжи и семги красновато-розовое.

«И вообще. Ручьевая форель, питаясь круглый год, редко достигает килограммового веса, а кумжи до двенадцати могут потянуть».

Ночуя в устланных сеном посолочных чанах заброшенной фактории, мы еще долго об этом говорили. «А вдруг никакие это не трансформации, а просто ручьевая форель — близкая родственница проходной кумжи, озерной форели, но не более?».

Члены экспедиции советовали нам нарыбачиться на озере Погорельском, что в четырех километрах к северу, где хорошо ловятся окуни и щуки; но сняв с продольника несколько камбал и налюбовавшись на оленей, бродящих на той стороне протока, мы довернули к Лиходеевке. «Щуки от нас не уйдут!».

За это сообщение автора a_petruhin поблагодарили: 2
Саша (11 апр 2014, 12:30), Грузчик (16 апр 2020, 12:53)
Рейтинг: 2.6%
 
a_petruhin
Мастер

 
Сообщения: 985
Стаж: 12 лет 10 месяцев 13 дней
Благодарил (а): 116 раз.
Поблагодарили: 184 раз.

Сообщение a_petruhin » 13 мар 2014, 13:00 » #1039066

Девятикилометровый переход к ручью Лиходеевский сначала вели через «Сахару» — песчаные дюны, в которых ноги сильно вязнут и приходится попотеть. Потом, воспользовавшись отливом, переходим на литораль. От мыса Погорельский, где отливная зона в камнях, а берег тут обрывистый, вновь вынуждены идти тундрой под межколхозной «телефонной». Тут растороженные на летний сезон песцовые ловушкипасти, разглядывали и песцовые норы. Практически все телефонисты, обслуживающие межколхозные телефонки вокруг Белого моря, по совместительству, занимаются и промыслом.

Миновав теневой навес для оленей, подошли к избушке у устья ручья Лиходеевский, и, свалив у припертой колом двери рюкзаки, занялись ужением. Метрах в двухстах вверх по ручью — уловистые омутки. Для начала взяли тут несколько щучек, потом посетили устье речки Лиходеевки, что с километр восточнее. На взморье против этой широкой и быстрой реки много гаги, мотаются кулики разных видов. Прыгая по камням, перебрались на противоположный берег, а при возвращении поймали спиннингом крупную форель.

Второго июля, утром, обходили две глубоко вдающиеся в сушу губы, окруженные голой тундрой. Лишь вдалеке, километрах в трех от морского берега, просматриваются небольшие лески. Такая местность, то есть разбросанные в необозримой тундре по берегам водоемов перелески, в восточной части Кольского полуострова очень характерна.

С обрывистых берегов ручья Бабий интересно рассматривать и, конечно, удить форель. Налюбовавшись стремительными красавицами, я оставил увлекшихся товарищей и направился к устью, откуда от моря доносился собачий лай. Сначала увидел обсохший на отливе бот, потом голоса донеслись. Оказывается, тут пастухи-оленеводы из Сосновки и их детишки.

«Оленей ждем. Телят будем метить. Оставайтесь, посмотрите, это интересно!». Только перезнакомились да и рыболовы мои подошли, снова занялись собаки. На противоположный берег губы выплеснулось огромное стадо. Две с половиной тысячи оленей, принадлежащих колхозу из Сосновки, гнали едущий на нартах, запряженных пятью оленями, пастух и его собаки. Пока они приближались, нам рассказали, что после отела, который тут проходит между двадцатым мая и первым июня, оленей принято отпускать на нагул в тундру. «Собирать их потом помогает гнус, выгоняющий животных на морской берег! Ежегодно, в октябре—ноябре четвертую часть стада мы забиваем, мясо грузим на судно и отправляем в Мурманск».

Между тем молчаливая тундра все сильнее заполняется непривычными нам звуками пощелкивания копыт, оленьим «похрюкиванием», криками пастуха, собачьим лаем. Стадо уже близко, и наши собеседники засуетились. «Будем загонять их в кораль!».

Для нас все это темно-бурое море животных — «масса», все олени «на одно лицо». Пастухи же в нем безошибочно отличат затесавшегося в стадо «дикаря», да и других между собой. «Тех, что очень светлые или наоборот очень темные, оставляем на племя. Шкуры дают нарядные. Есть тут и ненецкие, они ростом пониже и помассивнее, шкуры у них потемнее».

Через пару дней мы добрались и до селения Сосновка, где колхоз имени Чкалова. Сначала нас окружила детвора: «Где можно купить такие удилища? Продавец таких в наш магазин никогда не завозил!».

Как не подосадовать. Разве трудно завезти судном такой пустяк для своих же подростков? В Сосновке сейчас тридцать три двора. Живут и работают русские, коми, саамы. Колхозники-оленеводы рассказали, что зарабатывают «до 180», остальные на разной работе и семге «рублей до ста или чуть больше». Оказывается, тут разрешают держать до двадцати пяти личных оленей и пасти их вместе с колхозными.

«За это артель взимает всего три рубля с головы в год. Нас устраивает».
Знакомство с Кольскими оленеводами очень меня порадовало. Читал, как в 1887 году, в Ловозерскую тундру из Печорского уезда переселились первые четыре семьи коми-ижемцев, пастухами у которых были нанятые ненцы. Они спасали тогда своих оленей от «копытки» и сибирской язвы. Со временем это привело к совершенствованию саамского оленеводства. Лопари издревле пользовались кережкой, похожей на перепиленную поперек лодку, а после весенней кочевки отпускали оленей на лето в тундру. Осенью же их ловили.

Новые оленеводы привели сюда гораздо более совершенные нарты, ненецкий чум, малицу, сбрую для оленей. У них практиковалось круглогодичное сторожение стада.

И тут, в Сосновке, со всем этим мы познакомились. Архангельский купец Заборщиков, державший в Сосновском погосте оленей, пас их руками нанятого ненца. Но интересно, что появление коми и ненцев в Сосновке не привело тут к отмене саамского выпаса. Пастухи объяснили понятно: «Всего шестьдесят взрослых, а пастухов только шестеро. Несмотря на возможные потери оленей, нас «свободный» выпуск оленей в тундру и сейчас устраивает».
Против устья перепоясанной деревянным мостом Сосновки в море — Сосновец. На этом небольшом скалистом острове, покрытом тундровой растительностью, с маяком посредине, девять жителей, обслуживающий персонал. С незапамятных времен островок был укрытием для мореходов, попавших в шторм в Горле. Кто только не бродил по его скалам.

А. Фомин в своем «Описании Белого моря» в 1797 году писал: «Голландцы называли Сосновец Крестовым островом по видимым на нем многим крестам». Очень вероятно, что молодой Михайло вместе с отцом Василием Дорофеевичем Ломоносовым, плавая на промысел на Мурманский берег, в Кекурское и Тящинское становища, тоже тут побывал. Если это будет подтверждено, на Сосновице следует установить памятную доску.

Жители Сосновки, узнав, что нас интересует ручьевая форель, конечно, этому подивились, но порекомендовали ручей, что в одиннадцати километрах восточнее. «Остановитесь в землянке, а форели в ручье — тьма!».

Врытая в песчаную дюну морского берега землянка — пристанище пастухов. Вся тундра вокруг нее усеяна оленьими рогами. Устье, оно чуть подальше, нам не понравилось. В голой тундре, среди камней какие-то обсохшие лужи. Макнули туда червяка — молниеносная поклевка, а на берегу уже бьется двухдециметровая форель! Поняли, что «внешность обманчива», и начали продвигаться вверх по ручью. Что тут началось! Часа не прошло — первый большой полиэтиленовый мешок заполнен до отказа! Метрах в четырехстах от морского берега ручей уже схвачен кустарниками, стал уже, глубже, с омутками. Сунулись к последним, — экземпляры ловятся уже вдвое крупнее! Махать четырехметровым удилищем тут несподручно, и в отряде приспособились ловить из-за кустов на самое тонкое колено. Потом Валентин и Анатолий, заинтересовавшись глубоководными участками ручья, через просветы в нависающих над водой кустарниках стали вытаскивать форель уже и прямо за леску. Ловили мы на хлебный мякиш, червя, форелий глаз, на все берут жадно! Прелесть ужения светлой ночью отравляла ожесточившаяся мошка, но на предложение вернуться в землянку никто не откликнулся. Рыболовов «заело».

Не мог и подумать, но в здешнем низкорослом кустарнике, оказывается, прячутся... глухари! Совсем рядом вдруг со страшным треском начал вырываться из ивняка великан-петух! Но разве во время линьки далеко отлетишь? Тут же тяжело «рухнул» обратно. Чуть позже Саша согнал и куропача. Воинственно вскричав, петушок водрузился на вершину небольшой сопки и долго торчал на ней неестественно светлеющим столбиком.

Вернулись в землянку около часа ночи. О сне и отдыхе не может быть и речи. Форель нужно чистить, варить и жарить. А тут еще Валентин нашел дикий лук и объявил, что изготовит и щи.

За это сообщение автора a_petruhin поблагодарили: 2
Саша (11 апр 2014, 12:30), Грузчик (16 апр 2020, 13:05)
Рейтинг: 2.6%
 
a_petruhin
Мастер

 
Сообщения: 985
Стаж: 12 лет 10 месяцев 13 дней
Благодарил (а): 116 раз.
Поблагодарили: 184 раз.

Сообщение a_petruhin » 19 мар 2014, 15:13 » #1044936

За двое суток, что тут прожили, сходили и вверх, вдоль порожистой Снежницы, устьевой район которой в километре севернее. В ее прибрежных лесках-кустарниках сразу столкнулись с шестеркой самцов-ирвасов, которые летом держатся отдельно от самок. В этом месяце завершится в основном рост их разлапистых, ветвистых рогов, которыми природа награждает оленей после сброса старых, в прошлогоднем ноябре—декабре. Сейчас же рога оленей покрыты еще нежной шерстистой кожей, и их облепляют крылатые кровопийцы. Даже вблизи от взморья олени все время в движении, ищут места поветренее. Сохранившиеся в горах снежники, склоны холмов, морское побережье — спасительные в сезон комара-мошки для них места. Особенно боятся олени слепней и тем более оводов. Последние приспособлены откладывать в свищах кожи, в носоглотках животных свои яйца. Поздней весной, летом из свищей, носоглоток на землю выпадают личинки соответственно кожного и носового оводов. После стадии куколки из них в теплые дни снова вырастут оводы, которые вновь начинают охотиться за оленями. Бедные животные, питающиеся летом травами, листьями ивы, карликовой березы, грибами, вынуждены все время носиться как оглашенные.

Целую неделю нас баловала погода. Привыкли, что прибрежье залито солнцем, морская гладь как стекло, видимость «за горизонт». И вдруг утро встретило пугающей тишью, замолкли птахи. Природа словно насторожилась. «Дежурный», так мы окрестили восседающего против нашего лагеря на корге, кулика-сороку, который при малейшем нашем шевелении кружит вокруг с пронзительными криками, и тот теперь сидит нахохлившись. Предугадывая ненастье, несем в очередном переходе полуразвязанную палатку и даже колья.

Севернее Снежницы мы уже в Заполярье. Берег становится все более «мурманским». Тундра сходит к морю кряжами, обрывами, утесами. Поражает нас непривычность здешней акустики. Где-то в море идет невидимый пока бот, а звуки от его дизеля уже птицей бьются в окружающих скалах.

В хорошую погоду с крутых обрывов приятно наблюдать за плавающими невдалеке коричневыми гагами, нарядными, бело-черными гагунами. Сегодня же видим только отдыхающих на камнях нерп. Узнали от местных, что этих самых маленьких из ластоногих в летнее время нужно охранять от морского браконьерства. «В Воронке много отмелых кошек, на которых в отлив отдыхают и ждут очередной «воды» нерпы. Есть такие, которые этим пользуются. Приплывают на ботах к отмелям, соскакивают в чем мать родила в воду и начинают за ними гоняться по пескам с дубинами. Бежать-то нерпам некуда. Нагрузятся добычей — и обратно в родные реки, с полной водой».

Продвигаясь по маршруту, беседуя со знатоками, выяснили, что хорошие рыбалки по ручьевой форели ждут путешественников в Краснощельском и Даниловском ручьях, под падуном Глубокого. А на осушке, против Пялки, добычливо ловится на продольники камбала.

В избушке, что у устья Пялки, поморы задали вопрос: «Почему наш берег Терской?». Ответил, что по лоции и картам его называют Терский. Пересказал, как помнил, одну из исландских саг, в которой Отер поведал своему государю Альфреду Великому, как он в 870 году огибал Кольский полуостров («Землю Терфинов») на пути в Биармеланд.

«Все это время по правой руке была пустынная страна, исключая редкие поселения рыбаков, птицеловов, охотников».

Терфинами норвежцы называли саамов. Так и у новгородцев повелось. Кольский полуостров называли «терь» или «тре». Терских саамов величали «Терская лопь».

В этом году о чем бы не завязывались разговоры неизбежно возвращались и к событиям прошлого 1969-го. О посещении американцами Луны. Оценка происшедшего у части собеседников разная, даже для нас неожиданная. Помню, когда гостили в Койде, у Малыгиных, как раз радио об этом оповестило. Сидевшая на корточках у печки соседка вдруг подскочила и «окрысилась» на хозяина. «И ты веришь? Ну как они в ей дырку, дырку как провертели?!». От такой неожиданности мы со спутником Евгением даже переглянулись.

Семидесятилетний, согнутый вопросительным знаком Евстрат Филиппович стал гневно распрямляться, ястребом воззрясь на гостью. «Ты же дура! — вскричал наш хозяин. — Сколько у тебя классов? Один?! Ты же дура!». Женщина никак не обиделась и повернулась за пояснением к нам. Немедленно вмешались. «В вашу деревню АН-2 прилетает? На аэродром садится? Считайте, что почти так опускался и аппарат на Луну. Луна не плоский диск, как нам жителям Земли видится, и привинчиваться к ней не требуется». И наступили тишина и умиротворение...

Здесь же, на Терском берегу, ничего подобного не было, но доминировала мысль: «Как же так. По радио говорили, говорили, что мы впереди. Почему не наши?».

После Долгой губы и до устья Поноя промысловые избы на побережье чуть не через пять километров. В избе «Кислоха», поставленной на взлобке высокой и крутой скалы, нас пригласили на уху рыбаки из бригады Якова Туркова. Как всегда в таких случаях поговорили о промысловой обстановке, закупочных ценах, заработках. Рыбаки предлагали перебросить нас попутным ботом в устье Поноя, но нас интересует не скорость. Тогда порекомендовали обратить внимание на устьевой район ручья Кузьмин. «Там форель очень крупная».

На нашем пути ручей Кузьмин — пожалуй самый крупный, с разветвленной вершиной, падающей с севера на юг. Добрели до него через час и подошли к озеровидному расширению. Анатолий — главный наш рыболов, тут же выдернул спиннингом килограммовую форель. Пока разглядывали прыгавшую по камням рыбину, она неожиданно отцепилась с тройника и под общее «ах» благополучно сбежала! Начали бесконечную рыбалку.

А под утро Саша вдруг изрек: «Я так больше не могу. Питаемся практически одной форелью. Начинает сниться всякая чертовщина!». Стало ясно — пора «закругляться».

Договорились идти к Поповой Лахте на Поное, напрямик через тундру. «Так ближе и смена впечатлений».

И действительно. Теперь мимо нас, на высоте удилища, проносятся черные казарки — небольшие гуси, летающие «толпой». В омутах среднего и верхнего течения ручьев, под падунами, форели такого размера, что приходится пользоваться блеснами. Анатолий и Саша только что «взяли» восемь крупнющих и вдруг, посчитав, что одна из форелей недостаточно солидная, ее отпустили. Только вновь метнули спиннинг, она вновь попалась. На губе пойманной ясно видна ранка от якорька. «Какие голодные!».

В русле ручья Конькамень из ложбинки вдруг тяжело пошли на подъем два недовольных черных ворона. Оказывается, с трупа домашнего оленя, зацепившегося узлом волочащейся веревки, за расщелину в скале.

«Воды вдоволь, а кушать нечего. Погиб от голода».

Открывшаяся внизу с высоты скал долина Поноя мне знакома по сплаву 1967 года. Здесь мы завершали тогда поход, начатый в Краснощелье. После семичасового сегодняшнего перехода мы еще долго спускаемся к деревянным строениям фактории в губе Попова Лахта. Оказывается, нас тут уже ждали, пригласили располагаться как дома.

Услышав наше сообщение о погибшем олене, спугнутых с него воронах, местные не удивились: «Тут много и других падалыциков. Медведи, редкие теперь волки, росомахи, лисы, песцы. Главными стали одичавшие собаки. После войны сначала из брошенных овчарок, потом собак поселковых. Есть случаи их нападения на домашних оленей. Главное — не боятся людей».

Переняли незнакомый северодвинцам рыбачий прием. Здешние рыбачки при ловле на крючковые снасти наживляют ошпаренных рачков-бокоплавов.

«Под камнями, особенно рядом с фукусами, кишат капшаки. Насобираем в банку и плеснем кипятком, который нужно сразу же и слить. Рачки краснеют. Таких больше любят камбалы, тем более кумжи-форели. Последние здесь лучше берут на малой воде, в начале прилива».

Во второй половине прилива, который тут, в устье Поноя, достигает почти семи метров, уплыли в селение Поной, где у сельхозартели «Север» есть домик для приезжающих.

Устьевой район Поноя, несомненно, одно из древних на беломорских берегах Мурмана мест древнего обитания человека. Теперь мы знаем, что на севере Норвегии, Финляндии человек жил десять тысяч лет назад. Придет время, и будет доказано, что и в устье Поноя «ненамного отставали». Пока же глубже, чем про протосаамов, которые тут охотились и рыбачили пару тысяч лет назад, наука пишет неохотно.

Об этом уголке Прибеломорья есть любопытное свидетельство из эпохи Петра. Контр-адмирал П. Гордон, посетивший в составе «эскадры» молодого царя этот район в 1694 году, оставил такую дневниковую запись.

«Ежегодно, восьмого сентября, в устье Поноя проводится ярмарка. Монахи московского Воскресенского монастыря, не позволяют вести торговлю мехами никому другому и устраивают угощение для приезжих ненцев и лапландцев, которых усаживают за столы, а часть сидит на земле. Их угощают хлебом, рыбой, мясом, а больше всего водкой и пивом, а некоторых даже медом. Лапландцы в свой черед, подносят монастырскому устроителю подарки, от себя и своего рода. На следующий день приступают к меховой торговле».

На мой взгляд, поскольку П. Гордон вряд ли мог отличить ненца от лапландца, к его сообщению «о ненцах» следует отнестись с осторожностью. Например, согласно переписи 1611 года в Понойском погосте насчитывалось «восемнадцать веж — семьдесят налогоплательщиков» и при этом о ненцах ни слова. В то же время меня давно интригуют данные археологов, раскопавших вблизи города Полярный погребение на Большом Оленьем острове «где люди жили две с половиной тысячи лет назад». По их данным оленеостровцы были «небольшого роста и широкоскулы». И тут задумаешься. «А если здесь действительно проживали оленеводы-ненцы из неизвестных пока волн более древних передвижек племен?».

О том, как трансформировалась жизнь этого уголка в советское время, можно судить по следующим «историческим затескам». В 1926 году в Поное была образована промыслово-кооперативная артель. К осени следующего года, Понойское потребительское общество уже включало 133 пайщика. Весной 1930 года организуется крупный оленеводческий колхоз «Север». В этом, 1970 году, о трудовых успехах этого коллектива можно судить по вывешенным соцобязательствам. Предусмотрено добыть семьдесят тонн оленины, тонну говядины, 26 тонн семги, 82 тонны молока.

Командировочный Вячеслав Фатеев настойчиво рекомендовал мне до возвращения домой «сбродить еще и на Терско-Орловский, где дети маячника играют у двух старинных пушек. Никто уже не знает, когда и зачем их туда завезли. Они в музей просятся!».
Конечно, заманчиво, но Коткин рекомендовал это сделать в будущем.

В ожидании рейсового теплохода «Мурманск — Архангельск», подводим итоги. На двухсоткилометровом участке Терского берега, пройденном за полмесяца, есть ряд рек: Пялица, Пулоньга, Бабья, Сосновка, Снежница, Поной, в которых спортивная рыбалка запрещена, поскольку реки семужьи. В остальных двух десятках речек, крупных ручьев ловить разрешено удочками, спиннингом. Тем более в прилегающих к прибрежью озерах. Мы покидаем редкопосещаемый уголок Прибеломорья.

9533-badfa-21067336-m750x740.jpg

За это сообщение автора a_petruhin поблагодарили: 2
Саша (11 апр 2014, 12:30), Грузчик (16 апр 2020, 13:23)
Рейтинг: 2.6%
 
a_petruhin
Мастер

 
Сообщения: 985
Стаж: 12 лет 10 месяцев 13 дней
Благодарил (а): 116 раз.
Поблагодарили: 184 раз.



Вернуться в Марк Васильевич Пуссе

Яндекс.Метрика | Яндекс.Метрика