Побережье Канинского полуострова и Чёшской губы заселялось в основном мезенскими мещанами и крестьянами нижнеземельских волостей. Начало этому заселению положили старообрядцы.
Известно, что первые старообрядческие поселения на Беломорском Севере появились на Зимнем берегу Белого моря. Так в первой четверти 18 века старообрядцами, бежавшими на Север от от преследования властей из нижегородских керженских скитов, в верховьях реки Койды, в 160 верстах от её устья, был основан Ануфриевский старообрядческий скит.
Ещё раньше на том же берегу Белого моря, в верховьях реки Ручьи, был основан Игнатьевский старообрядческий скит.
Стремясь скрыться подальше "от злого глаза", старообрядцы проникали и в другие глухие места Мезенского уезда. Так, четыре монахини Игнатьевского старообрядческого скита во главе со старцем Иоакимом в начале 18 века переселились из этого скита на реку Семжу и на берегу этой реки, в 60 верстах от устья, основали новый скит, названный впоследствии Семженские кельи.
В этих скитах нашли прибежище и старообрядцы Мезенского уезда. Скитяне пользовались большой поддержкой мезенских крестьян, которые в большинстве своем придерживались старообрядства.
Мезенскими крестьянами-старообрядцами во главе с уроженцем Юромской волости Матвеем Багрецовым в начале 18 века был основан скит на реке Оме. В те же годы мезенские крестьяне-старообрядцы основали скит на реке Вижас. Скитяне занимались рыбным промыслом, содержали домашний скот и оленей.
В январе 1744 года оба эти скита были разгромлены правительственной карательной экспедицией, специально направленной из Архангельска "для сыску и взятия потаенных раскольников...ради искоренения старообрядчества".
В ответ на притеснение властей старообрядцы Омского скита в ночь на 13 января 1744 года, запершись в избе, устроили самосожжение. Всего в этом ските вместе с наставником Матвеем Багрецовым сгорели 12 человек. Скитянам принадлежало более 800
оленей, которых пасли в тундре нанятые ими ненцы, а также "немалое число скота и коней". О судьбе поселенцев старообрядческого скита на реке Вижас сведений нет.
Проживали старообрядцы и на других реках Канино-Тимании. Подтверждение тому мы находим в записках известного естество-испытателя, путешественника Н.Я.Озерецковского- сподвижника академика И.И.Лепехина, посетившего эти места летом 1772 года.
Так, в приходной книге налогов с раскольников Мезенского уезда на 1780 год записано наличие душ раскольников мужского пола, проживавших между реками: Мглой и Семжей- 3, Пёшей и Сулой- 2; по рекам: Неси- 2, Омы- 1 и за Семжей рекой в Лухановских лесах- одна. Также, согласно этой книге, в то время в этих местах проживало раскольников женского пола 5 душ.
Надо полагать, что эти сведения неполные, так как многие мезенские крестьяне скрывали от властей свою принадлежность к старообрядчеству.
Нам известно, что во второй половине 18 века по реке Вижас проживали крестьяне Азапольской волости Мезенского уезда братья Яким и Ларион Тимофеевы Михеевы. Есть основания полагать, что они также были старообрядцами, так как в первой половине 18 века Азапольская волость, откуда пришли на Вижас братья Михеевы, считалась одним из центров старообрядчества на Мезени. Здесь в декабре 1724 года в деревне Азаполье, административном центре этой волости, произошло массовое самосожжение старообрядцев, во время которого вместе с малолетними детьми сгорело 109 человек. Оставшиеся в живых крестьяне-старообрядцы Азапольской волости, скрываясь от преследования властей, подались в глухие места Мезенского уезда. Часть из них осела по рекам Канино-Тимании, так как эти места были им знакомы, туда азапольские крестьяне ходили на промысел рыбы и морского зверя.
Основанием к заселению русскими Канинской и Тиманской тундр послужили богатые рыбные и звериные промыслы на побережье Канина и Чёшской губы, а пойменные луга тундровых рек создавали для поселенцев неограниченные условия для животноводства, которое наряду с промыслом рыбы и морского зверя составляло основу их хозяйства. Неплохие условия были здесь для охоты на пушных зверей, боровую дичь, куропаток и водоплавающих птиц, особенно гусей и уток, которые весной в изобилии прилетали сюда гнездиться.
Основную массу населения Канинской и Тиманской тундр составляли мезенские промышленники, занимавшиеся промыслом рыбы и морского зверя на побережье Канина и Чёшской губы.
- pomory_winter.png (362.3 КБ) Просмотров: 3858
Пользуясь добродушием ненцев и их слабой защищенностью, а также отсутствием должного запрета состороны властей, они захватывали лучшие места и промысловые угодья в тундрах и поселялись там, а затем, по существу, становились собственнивками занятых ими земель и угодий.
Первые русские поселения в Канино-Тимании появились по тундровым рекам на месте временных промысловых станов и станций на древнем Мезенском зимнем тракте, который пролегал с Мезени на Печору до Пустозерска через Канинскую и Тиманскую тундры.
Первоначально эти поселения были малочисленными и насчитывали от 1 до 2 дворов, в которых проживало одно-два семейства. Жители поселений строили добротные дома на мезенский манер с подсобными помещениями для содержания скота и хозяйственные постройки. С Мезени они пригоняли лошадей, крупный рогатый скот и овец.
Обильные луга по рекам Канино-Тимании позволяли русским поселенцам содержать значительное количество скота. Здесь на каждый двор приходилось от 6 до 8 годов крупного рогатого скота, от 3 до 4 лошадей и от 20 до 50 овец. Отдельные поселенцы имели оленей, которых пасли в тундре, нанимаемые ими за плату ненцы Канинской и Тиманской тундр. Оленей русские поселенцы Канинской и Тиманской тундр приобретали в основном для транспортных целей, главным образом для вывоза наваги с рек Канино-Тимании.
В 1849 году 15 семей мезенских мещан, проживавших в Канинской тундре, имели 4663 оленя. Молочные продукты, особенно творог, сметана, масло и молоко, пользовались большим спросом у ненцев и обменивались поселенцами на пушнину и оленьи меха. Масло также вывозилось ими в Мезень и Архангельск. Русские поселенцы в обмен на меха снабжали ненцев необходимыми для них товарами. Они приобретали у канинских и тиманских ненцев сшитые из оленьих шкур малицы, совики, шапки, пимы и прочее. Большим спросом у русских поселенцев пользовались оленьи шкуры, которые использовались в качестве постельных принадлежностей. Поселенцы вязали для ненцев из овечьей шерсти различные пояса и подвязки. Ненцы приобретали у русских и овечьи шкуры, из которых делали себе так называемые одевальницы- одеяла. Предметом торговли было также оленье мясо.
Русские поселенцы нередко вместе с ненцами промышляли рыбу и морского зверя. Они вязали для ненцев сети, шили специальные сапоги бахилы, а также платье и белье.
Часто общаясь с ненцами Канинской и Тиманской тундр и пользуясь их транспортными услугами, русские овладели ненецким языком. Когда Архангелогородской губернской канцелярии потребовались русские, "знающие самоедский язык", в Архангельск 1740 года были вызваны мезенские крестьяне-промышленники из Окладниковой слободы: Откупщиковы Прокопий Дмитриев 45 лет и Степан Степанов 37 лет, из Кузнецовой слободы: Тимофей Васильев Протопопов 61 года Василий Ружников 66 лет, где они "письменно подтвердили знание ими самоедского языка".
...ведь до них на этих землях кто то жил и рыбачил-охотился-оленей разводил.. 
Долго перепечатывать.